Через полвека он вспоминал: «Операцию придумал в недрах Лубянки профессиональный советский разведчик Исхаак Ахмеров, работавший за рубежом под кличкой Билл. Именно он когда-то познакомился с Гарри Уайтом, обладавшим серьезными связями в руководящих кругах США. Ахмеров предложил использовать своего американского приятеля, как говорят в разведке, “втемную”… Начальство предложило мне съездить за океан и ознакомиться с работой разведчиков на месте. Было решено, что мне нужно будет встретиться с Уайтом, постараться убедить через него Белый дом жестче реагировать на агрессию Японии на Дальнем Востоке… Мистер Уайт принял меня радушно, и после того как я (по легенде, сын белогвардейского офицера, проживающего в Китае) изложил ему мысли, которые приписал Биллу, он сказал, что они полностью совпадают с его собственными. Уайт считал, что Вашингтону настало время предупредить зарвавшихся японцев и потребовать от них в ультимативной форме прекратить агрессию и вывести войска… Уайт в 1941 году изложил мысли (в том числе и наши) о том, что японскую агрессию пора остановить, в записке на имя своего шефа — министра финансов США. Тот, в свою очередь, послал президенту Рузвельту следующее: «К маю 1941 года было бы целесообразно довести до сведения Токио нашу позицию — США никогда не согласятся с японским доминированием на азиатском континенте…»

Справка. Гарри Дэкстер Уайт, выходец из Литвы, участник Первой мировой войны. Окончил Стэнфорд и Гарвард, экономист. С 1934 года начал работу в исследовательском отделе министерства финансов США. Современники отмечали, что он был великолепным экономическим стратегом и блестящим аналитиком. Его усилиями был создан Вексельный и Валютный фонды и Всеамериканский банк. Будучи заместителем министра, он получил в свое кураторство все валютные операции, финансовое обеспечение действий американских ВМС и сухопутных сил в период Второй мировой войны.

Уайт фактически формировал послевоенную мировую финансовую политику, получив назначение первого американского представителя в МВФ. Он пользовался исключительным влиянием на Вашингтон и таким же доверием, имея прямые выходы через своего министра на госсекретаря Белого дома и лично Рузвельта. Именно министерство финансов и лично Уайт были вдохновителями и авторами знаменитой ноты в адрес японской стороны. Он продвигал вначале идею, а затем и сам проект ультиматума с весны 1941 года, когда о войне с Японией в Америке всерьез не думали.

Расчет советской разведки состоял в том, что японская сторона на жесткий ультиматум не пойдет и, возможно, ответит военными действиями против флота США. В конце ноября 1941 года японцам была передана нота, после которой все надежды на политическое решение рухнули. Этот документ содержал в себе 10 пунктов с ультиматумом — требованием от Японии полностью пересмотреть внешнюю политику, уйти из Маньчжурии и фактически добровольно капитулировать.

Операция «Снег», классическая по уровню воздействия на другое государство, привела к трагической развязке в декабре 1941 года.

Но она была предопределена всем ходом событий и обуславливалась японским экспансионизмом. Истоки японской агрессии были декларированы в «меморандуме Танака», добытом советской разведкой в Харбине и Корее еще в 1927 году и преданном гласности. Первые шаги по реализации японского плана мирового господства были предприняты в 1932 году со вторжением японских войск в страны Юго-Восточной Азии. Причем при полном попустительстве Запада.

Предположения нашей разведки оправдались: Страна восходящего солнца атаковала главную военно-морскую базу США на Тихом океане — Пёрл-Харбор. Это случилось 7 декабря 1941 года, то есть на другой день после начала контрнаступления советских войск под Москвой. Теперь японцы, завязнув в военных действиях на трех фронтах — в ЮВА, Китае и с США, не могли позволить себе открыть четвертый фронт — японо-советский на Дальнем Востоке.

О намерениях японской стороны начать военные действия на Тихом океане наша разведка оповестила Центр заранее. И советские войска двинулись в западные районы страны для участия в широкомасштабной битве за Москву.

Был ли Гарри Уайт связан секретным сотрудничеством с советской госбезопасностью в качестве агента или… (почему бы и нет?) сотрудника нелегальной разведки? Установка наркома госбезопасности Л.П. Берии на суперсекретность на операции «Снег» актуальна и по сей день. Архивы разведки по этому поводу молчат.

Из секретных сводок ФБР США явствует, что с середины 1930-х годов Уайт подозревался в связях с советской стороной, причем работал весьма продуктивно. Впрочем, в полном виде досье Уайта пока не видел никто и, видимо, уже не увидит. Следствие по «делу Уайта» на закрытом заседании в комиссии конгресса (1948 г.) не было завершено в связи с его неожиданной (и загадочной) смертью от сердечного приступа. А в придании гласности контактов Уайта с Советами в Белом доме не была заинтересована ни одна из сторон, и скандал замяли — слишком обширны были связи у этого неординарного человека.

Таинственный клубок, связанный с именем Гарри Уайта, не распутан до конца… (А. Максимов. Разведка Великой Отечественной.)

Итак, согласно обнародованным Анатолием Максимовым некоторым подробностям операции «Снег», Сталин уже осенью 1940 года считался с возможностью близкого военного конфликта с Германией и пытался обезопасить себя от войны на два фронта. Это само по себе характеризует тогдашнего советского лидера как весьма дальновидного политика. Боевые действия между советскими и японскими войсками имели место в 193 8 году у озера Хасан и в 1939 году у реки Халхин-Гол. Третье крупномасштабное военное столкновение было поэтому вполне вероятно, особенно если бы СССР пришлось вести большую войну на своих западных рубежах.