Оранжево—красный свет заливал небо, словно предвестник заката.

Джерадин при виде этой картины нахмурился.

— Зеркала и осколки! — пробормотал он. — Ах, Эремис. Неудивительно, что Термиган не доверяет Воплотителям.

— Я не могу понять. — Теризе пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы заставить горло работать. — Зачем? Я хочу сказать, зачем делать это таким образом? Почему не выпустить — это же лава? — почему не воплотить эту лаву прямо в город и покончить с ним?

— Для большего удовольствия, — мрачно ответил Джерадин. Он покачал головой. — Нет, все не так. Скорее всего, у него нет изображения Стернваля. Зеркало, которым они пользуются, вероятно, показывает место где—то на холме. И они могут сместить фокус лишь досюда.

Дозорные обходили стену, не приближаясь к ямам. Териза заметила, как два человека остановились, показывая на них с Джерадином; один из них исчез со стены. Ей подумалось, что в данных обстоятельствах Стернваль не может похвастаться обилием гостей. Пытаясь приглушить привкус желчи во рту, она послала лошадь вперед.

Они с Джерадином угрюмо миновали ямы с лавой и направились к воротам в дальнем конце города.

Вблизи лавы Териза слышала ее шипение, низкий, едва различимый гул, который отозвался эхом в ее костях; стон земли, пожираемой заживо.

Несмотря на то, что звук был тихим, он, казалось, оглушал. Она едва расслышала одинокий крик стражника со стены. Едва расслышала, как Джерадин сказал:

— Похоже, Термиган высылает людей встретить нас. Может быть, он не желает рисковать, впуская нас, пока не узнает кто мы такие.

Ей следовало бы это знать. Она оказалась рядом с воплощением; ей следовало понять, что они с Джерадином в опасности — их могут заметить. К несчастью, она не задумывалась над этим. Она была слишком обеспокоена бедой Стернваля, чтобы рассуждать.

И когда прикосновение холода, столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота, это застало ее врасплох.

Видимо, изумление и спасло Теризу. У нее не хватило времени испугаться и замереть. Вместо этого она прокричала предупреждение и шарахнулась вбок из седла, из проклятой точки.

Клыки не впились в нее. Но щелкнули так близко, что разодрали рубашку у плеча, почти сорвав ее с тела.

Териза больно ударилась оземь, разбила колено и упала ничком. В отчаянии она подобрала под себя ноги и вскочила…

…как раз вовремя, чтобы увидеть скрюченное черное пятно величиной со щенка, которое встало на конечности и двинулось на нее. Его кошмарные челюсти занимали больше половины тела; они широко раскрылись, стремясь пожрать ее.

Услышав ее вопль, Джерадин пришпорил лошадь. Еще одно черное круглое пятно, выскочившее из невидимой точки воплощения, всеми четырьмя конечностями вцепилось в голову коня Джерадина.

Его челюсти сокрушили череп лошади. Фонтаном брызнула кровь, лошадь рухнула, словно наткнулась на стену. Джерадин неловко приземлился; он был на секунду оглушен. Прежде чем он пришел в себя, его лошадь в конвульсиях перевернулась кверху брюхом, придавив ему ногу.

Ниоткуда возникло новое яростное существо — и еще одно — коснулось земли — покатилось, останавливаясь…

Одно бросилось к Джерадину. Два других поспешили к Теризе.

У нее не осталось выбора; не было времени. Когда ближайшее из существ прыгнуло на нее, она пригнулась и прянула в сторону. Джерадин дал ей нож — для готовки, как он сказал в насмешку, потому что готовил сам; она схватилась за него не раздумывая, вырвала клинок из ножен, слепо махнула в сторону нападавшего.

Ее удар пришелся по воздуху. Потеряв равновесие, едва удерживаясь на ногах из—за больного колена, она стала прямо на дороге второй твари.

Клыки у воплощенного были кривые, острые, созданные специально чтобы рвать. В зеркале она видела, как существо, подобное этому, вырвало у человека сердце из груди. А здесь было еще одно, готовилось прыгнуть на нее сзади.

Джерадину оставалось жить на несколько секунд дольше, чем ей. Красное мясо его лошади отвлекло обоих его врагов; они жадно пожирали коня. Пригодник был в безопасности, пока они не доберутся до его придавленной лошадью ноги.

Он отчаянно пытался дотянуться до седельных сумок и расстегнуть их.

Нож, который он дал Теризе, был простым разделочным ножом; охотник таким свежевал добычу. Но это было единственное ее оружие; не было времени жаловаться. Так как Териза все равно потеряла равновесие, она перенесла тяжесть своего тела по направлению падения, так чтобы ее рука с ножом сделала широкий взмах.

Каким—то образом лезвие нашло существо раньше, чем оно впилось ей в лицо. Черное пятно отлетело в сторону, разбрызгивая зеленую кровь.

Териза попыталась встать, но колено отказывалось повиноваться. Она закричала: второй атакующий приземлился ей на спину.