— Итак? — проговорил хозяин, ставя передо мной чашку с кофе. Я покосилась на бутылки, стоящие на столе еще со вчерашнего дня рождения. Антон понял меня без слов и налил в рюмки коньяк.

Кофе с коньяком вновь сделало из меня человека.

— Я решила разобраться в произошедшем ночью, — ответила я на его невысказанный вопрос. — Не хочу, чтобы ребенка делали козлом отпущения. Даже такого сорванца, как Катя. Не за деньги, — продолжала я, хотя он и не спрашивал меня об этом. — Просто так.

«Потому что девчонка оказалась в дерьме в результате моего ротозейства!» — мысленно уточнила я про себя. Но Антон, кажется, понимал это без слов. Он кивал, не глядя на меня. Задумался о чем-то своем.

— А что, собственно, дает тебе основания полагать, что Андрея убила не Катя? Только уверенность в том, что девочка не могла выстрелить в лоб, а обязательно попала бы в туловище?

— Не только, — серьезно отвечала я ему. И тут же сама спросила, предупреждая его вопросы: — Антон, признайтесь: что вы здесь делаете? — Мне сейчас самой нужно было получать ответы, а не вести пустые разговоры на предмет «могла — не могла».

— Охраняю все это! — пожал плечами он. — Александр сбежал. Сказал, что не хочет больше работать.

— А почему въездные ворота открыты?

Я помнила про ключи, оставленные Саньком в сторожке на столе.

— Открыты? — удивленно проговорил он. — Я их закрывал. Сторож оставил ключи утром у себя на столе.

— Сигнализация включена?

— Нет. Я просто не знаю, как это делается.

Врет или правду говорит? В принципе — может действительно не знать.

Ладно, пришла пора от частностей переходить к главному.

— Антон, можно я спрошу вас об одной вещи? Может, не очень приятной для вас, — начала я.

— Спрашивайте, — пожал плечами он. — Если хотите спросить меня, убивал ли я Андрея, сразу скажу — нет. Не было никакой в этом нужды. Лично для меня. Да, я так думаю, и ни для кого в этом доме.

— Я о другом хотела спросить. Должны ли вы были покойному?

— В смысле? — Вершинин смотрел на меня непонимающим взглядом.

— Пятьдесят тысяч долларов?.. — спросила я напрямую. В ответе практически не сомневалась. Сейчас он заявит, что это полный бред, и я ему поверю. Но все же Антону удалось меня удивить — он вдруг начал смеяться. Отсмеявшись, посмотрел серьезно:

— Женя, кто вам это сказал?

— Сам покойный.

Я помолчала с минуту и пересказала ему, за некоторыми исключениями, весь ход нашей первой встречи с Киреевым. В частности, я опустила его предложение нырнуть в койку к сидящему рядом со мной человеку.

— С этим и связано ваше появление у нас? — выслушав меня, уточнил Вершинин.

— Нет, — честно ответила я ему, потом пересказала наш следующий разговор и объяснила причины, по которым действительно оказалась здесь.

— Теперь я понимаю, почему вы хотите доказать, что Андрея застрелила не его дочь. Совесть? — Из моего рассказа Антон сделал, в общем-то, правильный вывод.

— Не только, — подумав, ответила я. — Еще и действительная уверенность, что девочка не виновата.

Он обдумывал мой ответ, глядя прямо в глаза. Взгляд я не прятала, поскольку говорила совершеннейшую правду.

— Ладно. — Помолчав, он все же решился: — Расписка существовала. Только не я ему был должен, а он — мне. Все с точностью до наоборот. Месяц назад Киреев попросил помочь ему с деньгами. Пятьдесят тысяч — не пустяк, но для меня небольшая проблема. Единственное, на правах старого друга я поинтересовался, зачем ему понадобились деньги. Он объяснил, что для решения личных проблем. Сказал, что деньги нужны срочно. Я удивился, поскольку дела в «Данко», как он мне сам говорил перед этим, шли совсем неплохо. Андрей объяснил, что из фирмы деньги выдернуть не может — для этого необходимо время, а у него его нет. Больше Киреев ничего не сказал, а я не стал настаивать. Кстати, на расписке он настоял сам. Я бы ему и так дал.

Я переварила услышанное и задала следующий вопрос:

— Антон, а вы предполагаете, какого рода неприятности могли быть у вашего друга?

Он неопределенно повел плечами, красноречиво показывая отношение к вопросу.

— Андрей, эх, не тем будь помянут, склонен был к разного рода авантюрам. Он либо зарабатывал на этом, либо прогорал. В последнем случае обычно справлялся сам. Когда я давал деньги, то просто решил, что его очередная авантюра требует больших средств, чем у него имеется в наличии. Вот и все.

— Хорошо, с этим ясно. Другой вопрос — кто мог использовать против него украденную расписку?

— Да никто! В том-то и дело!

— Антон, а вы мне адрес вашего бывшего сторожа не дадите? И еще — был какой-то приходящий садовник…

— Господи, да Павел Сергеевич-то тут при чем? Он букашку задавить не способен. С листиков снимает и отпускает!

— И все же?

— Адрес Александра Семенова я вам дать не могу, поскольку у меня его нет. Да и зачем он мне нужен был? На работу его принимал Андрей. Он, наверное, знал адрес. Саша тут жил и зимой, и летом. Четвертый год он уже у нас. Э-э-х, жаль!