Ярослава пару секунд помолчала, потом, вспомнив, что я все-таки Татьяна Иванова и зря любопытничать не стану, только и сказала:

— Ты подъедешь, или лучше мне к тебе?

— Лучше я к тебе. На всякий случай выдели на разговор час, раньше, боюсь, не управимся.

— Хорошо, — только и ответила Ярослава и отключила связь.

Через десять минут я уже сидела в ее кабинете. Ярослава, все такая же красивая, в светло-бежевом брючном костюме, уже позаботилась о том, чтобы на ее рабочем столе стояли кофейник, две чашки, сахарница, ваза с печеньем и пепельница. Сама Яся не курила, так что последняя была явно для меня.

Я не стала церемониться, быстро усевшись в мягкое кресло и отметив, что обстановка в кабинете Ярославы хоть и вполне приличная, но все же далеко не шикарная, как у некоторых преуспевающих адвокатов, чьи имена гремят по всему городу. В принципе мне это было понятно: Яся так и не научилась брать взятки и за большие вознаграждения защищать отъявленных негодяев, заведомо зная, что они виновны. Наверное, поэтому я ее и уважала, хотя сталкиваться по работе мне приходилось и с другими людьми, лишенными подобных принципов.

Закурив сигарету и сделав глоток кофе, я спросила:

— Что у тебя по делу Никишиной?

— Ох, — только и вздохнула Ярослава и покачала головой. — Ума не приложу, что делать. Вижу ясно, что она не виновата, вижу, чувствую, а как на суде это доказать — не знаю. Молчит, врет, на контакт не идет. Объясняла ей сто раз — я в данный момент ваш друг, я на вашей стороне — молчит как ненормальная, и все! И как быть? Боюсь, я с треском провалю это дело.

— Стоп, только без паники, — остановила я ее. — Сделать можно еще многое.

Ярослава посмотрела на меня удивленно.

— Да-да, — продолжала я. — Именно поэтому я здесь. Я уже продумала дальнейший ход своих действий. А ты только слушай и запоминай, что тебе нужно сделать. Всю техническую работу я возлагаю на тебя, уж извини. Зато доказательства невиновности Никишиной мы добудем.

Щеки Ярославы залились румянцем.

— Ты и правда думаешь, что можно доказать ее невиновность? — с встрепенувшейся надеждой спросила она.

— Можно, хотя и сложно. И пока я буду заниматься тем, что наметила, ты за это время сделай-ка вот что…

Ярослава внимательно смотрела на меня, слушая каждое слово, и записывала кое-что в блокнот. После сорока минут разговора мы с ней распрощались, и я покидала кабинет адвоката Ярошенко с чувством, что все у нас получится. 

С поисками Антонины Губановой мне пришлось повозиться. По адресу, который мне дала Аделаида Анатольевна Морозникова, мать Сережи уже не проживала: она сменила место жительства пять лет назад. Мне ничего не оставалось делать, как обратиться в адресный стол, но там мне дали координаты трех Антонин Губановых примерно одного возраста. Чтобы не проверять их всех, я все же решила переговорить с бывшими соседями Антонины. Естественно, никаких бабушек-старушек, которые жили в данном пятиэтажном доме много лет и, следовательно, помнили Губанову, на скамейке у подъезда в январе не было. Собственно, и скамеек-то не наблюдалось. Да и сама пятиэтажка тоже видоизменилась: входные двери были оснащены либо домофонами, либо кодовыми замками. Я попробовала наугад набрать на домофоне номер прежней квартиры Антонины, но там никто не ответил. Потоптавшись, я махнула рукой и набрала номер соседней квартиры.

— Да? — послышалось через некоторое время.

— Я по поводу Антонины Губановой, можно с вами поговорить? — быстро спросила я.

— Не знаю такую, — равнодушно ответил мужской голос.

— Простите, это очень важно, она жила здесь несколько лет назад. Может быть, вы знаете кого-то из старожилов, кто мог бы мне помочь? А вас лично я не стану беспокоить.

Мне больше ничего не ответили, зато раздался сигнал открываемой двери. Мысленно поблагодарив незнакомца, я быстренько вошла в подъезд. На площадке второго этажа стоял мужчина лет тридцати пяти, в спортивной толстовке и джинсах, и вопросительно смотрел на меня.

— Я насчет Губановой, — повторила я.

— Я здесь просто снимаю квартиру, — пожал он плечами. — Вы пробовали звонить в соседнюю квартиру?

— Да, но там никого нет дома.

Мужчина окинул меня внимательным взглядом.

— Может быть, вы пройдете, хоть чаю выпьете? — предложил он. — Я смотрю, вы замерзли совсем. А там, глядишь, и соседи вернутся.

— Нет-нет, спасибо, у меня мало времени. Да мне не столько и они нужны, сколько те, кто живет в этом подъезде несколько лет. Постоянно живет. Может быть, вы знаете таких?

Мужчина задумчиво почесал подбородок, покрытый двухдневной щетиной, потом сказал:

— Ну, разве что в сто двадцать восьмой вам повезет. По крайней мере, эти соседи из тех, кого я знаю. Там живет Маргарита Степановна, пожилая уже. Живет, кажется, давно. Во всяком случае, она знает всех и пытается вести среди жильцов общественную работу, — улыбнулся он.

— Это как? — улыбнулась в ответ я.

— Следит за порядком в подъезде, графики дежурств по лестничной площадке развешивает на каждом этаже. — Он кивнул на разграфленный тетрадный лист, висевший на стене возле лифта. — С участковым беседует, идеи какие-то предлагает… Вам нужно подняться на пятый этаж.