Данный цикл рассказов и миниатюр — не вымысел, не фантазии автора: всё списано из реалий нашей сегодняшней жизни — суровой, беспощадной и потому — достаточно часто — немного грустной. Эти истории заставляют читателя задуматься о многом и в первую очередь, над извечными вопросами нашего бытия: «кто мы, откуда мы и куда мы идём?».
Прежде, работать с арабскими коммерсантами мне никогда не доводилось. Небольшое кафе в центре Питера. Хозяева — арендаторы арабы. Один из Ливана, другой — палестинец. В целом, вполне милые и добродушно настроенные люди. Со своими «тараканами» в голове.
Не совсем освоившись со спецификой российской жизни и, вероятно, не вполне представляя последствия своего «бизнеса» на новой почве, они, тем не менее, с оптимизмом смотрят в будущее, надеясь, что их врожденная «восточная хитрость» и «более глубокое и тонкое знание психологии» позволят им благополучно преодолеть все неожиданные превратности судьбы, от которых, к слову сказать, не застрахован даже видавший виды и готовый к любым самым неожиданным фокусам со стороны любимого государства обычный россиянин. Это обстоятельство меня слегка забавляет и одновременно заставляет умиляться моими новыми хозяевами.
Не считая самих хозяев, (вернее, арендаторов) штат дополняют лишь два человека: это гастарбайтерша со Средней Азии Шойра (автоматически превратившаяся в российскую «Шуру»), — уборщица, а заодно (по совместительству), являющаяся помощником повара, и — ваш покорный слуга, проработавший более четверти века в различных ресторанах, кафе и бизнес-центрах города на Неве и вынесший кучу разнообразной информации, которая в иных талантливых руках смогла бы составить не один том сочинений под названием «Кулинарные истории с черного хода».
«Разбавляет» восточную кровь этого пестрого и неоднородного состава штата молодой русский парень Юра, являясь, как я понял, одним из соарендаторов данного кафе.
Иногда, эпизодически, как миражи в пустыне, на короткое время появляются официантки, которые проработав два-три дня, также внезапно исчезают в небытие. Еще реже — посудомойщицы. Мне, к примеру, особенно запомнилась одна из них — Света — самая яркая и живописная личность, описание которой достойно отдельной главы, а потому об этом чуть ниже.
О расширении штата пока не может быть и речи. Объяснение всему этому очень простое: сменились арендаторы; помещение кафе небольшое и вдобавок ко всему расположено не совсем удачно, хотя, можно сказать, в центре города. Цены за каждый квадратный метр непомерно высокие, посещаемость — ниже некуда, отсюда и строгое ограничение в штате.
Вот и приходится оставшемуся рядовому персоналу обучаться смежным профессиям, зарекомендовав себя, таким образом, «многостаночниками-универсалами». Что касается меня, то я уже давно перестал удивляться подобным вещам, поскольку вся моя жизнь, можно сказать, прошла с той изнанки «культурной столицы», которую не принято обсуждать в «приличных семьях», и о которой вы вряд ли прочтете в средствах массовой информации. Функции повара, калькулятора, технолога. заведующего производством, помощника мойщицы посуды, а иногда и экспедитора, давно и прочно числятся за мною уже многие годы. До недавнего времени, в этот «букет» входила ещё и должность грузчика. Однако, в один прекрасный день в одну из гостиниц города, где я тогда работал, приехала по срочному вызову «скорая», которая увезла меня прямо с работы в «Мариинскую больницу», с диагнозом «грыжа диска» и мне выдали справку о том, что более пяти-шести килограммов поднимать я не имею права. Так я «избавился» от должности грузчика.
Шура
Львиная доля обязанностей лежит на плечах Шойры. Надо отдать должное, справляется она безупречно: с той самой легкостью, с какой это делала Золушка по всем нам известному одноименному фильму. В ней и в самом деле, есть что-то от этого милого и трудолюбивого персонажа. Она искренне удивляется тому, что наша врожденная лень, сделала профессию уборщицы одной из дефицитной, а потому найти нормальную непьющую женщину, готовую убрать помещение — это непростая задача для многих коммерсантов. Нашим арабам повезло: Шура не только быстро и чистоплотно справляется со своими многочисленными обязанностями, но делает это легко и, порою, с песнями. Как у всякого трудолюбивого человека, выросшего в нелегких условиях суровой действительности Узбекистана и впитавшего с молоком матери отношение к труду и ко всему, что касается чистоты и уборки, у ней есть тоже свои «слабости». К примеру, она ужасно любит мыть кафельные полы. Даже тогда, когда последние идеально чисты. Она как ребенок радуется такому чуду, как горячая вода. Особенно тому, что эта вода присутствует постоянно и никогда не кончается. Все-таки, как-то непривычно, всё это…
Несмотря на то, что мы оба с ней выросли почти в одних и тех же краях, языковой барьер препятствует нам полноценному обмену мнениями. Она не понимает ни слова по-таджикски, а я, как на грех — с трудом угадываю некоторые узбекские слова. Об арабах — наших непосредственных шефах — я и вовсе промолчу: они целыми днями безостановочно что-то клокочут на своем, изредка забегая на кухню для того, чтобы лишний раз убедиться — не сперли ли мы чего, попутно передразнивая мою землячку, которая и в самом деле иногда «отпускает» такие междометия, что вызывают улыбку даже у меня, привыкшего к узбекской речи и своеобразным её оборотам.
Невольно в сознании всплывают эпизоды из знаменитого фильма «Большая прогулка» с Луи де Фюнесом в одной из главных ролей, где герои-французы смеются над героями-англичанами, коверкая и имитируя английскую речь, а те, в свою очередь, издеваются над французским произношением. К счастью, нас всех объединяет «великий и могучий», благодаря которому команды хозяев и ответы подчиненных обретают некоторый смысл.
Света
Я живу словно в сказке. Или во сне. Возможно, это объясняется только тем единственным обстоятельством, что мне жутко «везет на людей».
Света принадлежит к тому типу полу-спившихся женщин, возраст которых совершенно невозможно определить: с одинаковым успехом, ей можно дать и тридцать, и сорок, и пятьдесят. Единственное рабочее место подобных сотрудников — моечный цех, или, как обычно принято называть это помещение, «мойка». Правда и эту работу выполняют они, как правило, с неохотой, словно делают вам одолжение. И вдобавок — недоброкачественно. Ну, не хочет никто становиться возле гор немытой посуды и перемывать её за мизерный оклад! Вот и приходится хозяевам подобных заведений «закрывать глаза» и скрепя сердцем соглашаться на этот контингент. Как говорится, «тут уж, ничего не попишешь»…