– Он жив! – простонал близнец, и, когда он с благодарностью обернулся к ребятам Бартли, его ярко-синие глаза выражали одновременно тревогу и облегчение.

Сельма переплыла ручей и вернулась, держа над головой коврик, чтобы укрыть Энгуса.

– Умнее ничего не могла придумать? – фыркнул Ньют.

Сельма чуть не лягнула его.

– Да помолчи ты! Ему надо согреться. Погляди, какой он холодный. Давай накрывай его, клади всю одежду, какая есть!

Она чувствовала себя совершенно растерянной. Пока они ждут подмоги, надо держать Энгуса в тепле и сухости. Так ведь всегда делают, если лошадь заболела.

Прошла еще целая вечность, но вот показались слуги из большого дома: они привезли целую гору одеял и с рук на руки передавали Энгуса, пока не донесли его до повозки. Он по-прежнему не шевелился.

– Ах, ты ж… Мама нас просто убьет, – вздыхал Гай. Казалось, мгновение – и он расплачется.

Сельму так и подмывало подойти и дотронуться до него рукой.

– Молитесь Богу, что он жив, это главное, – прошептала она.

– Спасибо тебе и твоим братьям. Моя мать будет вам очень благодарна. Вот же угораздило нас! А я даже не знаю, как вас зовут! – Он протянул ей руку в знак приветствия. Пальцы его были как лед, губы дрожали от холода и испуга.

– Мы Бартли с кузницы. Это мои братья Ньютон и Фрэнкланд, а я Селима, но все зовут меня просто Сельмой. Простите, что вторглись на вашу землю.

– Да я благодарю Бога, что вы здесь оказались! Отныне вы можете приходить на это проклятое место, когда пожелаете, не стесняйтесь. Вряд ли я еще раз решусь сюда сунуться. Да и мать нам не позволит, когда узнает. Какие у вас имена необычные… А я Гай Кантрелл. Называй меня просто Гай. Как же нам отблагодарить вас?

– Да ничего не надо, – вспыхнул Фрэнк.

– Скажите отцу, чтобы подковывал лошадей только у нас, – не растерялся Ньют, старший из братьев. Он начал помогать отцу в кузнице, после смерти Эйсы Бартли дело перейдет к нему, поэтому последнее слово всегда оставалось за ним. Сельма, смутившись, вспыхнула и пихнула его локтем.

– Конечно… Наверное, мне пора. Мама скоро вернется, а отец будет вне себя. Думаю, мама захочет сама поблагодарить вас, – повторил Гай, снова с улыбкой обернувшись к Сельме.

Она посмотрела на него в ответ и не могла оторваться. Темно-синие озера его глаз притягивали как магнитом. Один такой взгляд – и тринадцатилетней Сельме показалось, что за три часа, проведенных здесь, она повзрослела сразу на три года. К речке Фосс прибежала девчушка, ребенок; отчего же ей кажется, что уходит отсюда молодая женщина? Внезапно она почувствовала себя раздетой, мокрые каштановые волосы повисли сосульками, в непросохшем белье – грубоватом, латаном-перелатаном – ее колотил озноб, и ей вдруг стало так стыдно быть всего лишь дочерью кузнеца. Мистер Кантрелл едва взглянул на нее, и она уже не знает, кто же она такая.

Приближаясь к дому, Хестер Кантрелл заметила новенький автомобиль доктора. Он перегораживал дорожку и не давал ей подъехать к парадному крыльцу. Раздражение мгновенно сменилось паникой. Зачем он приехал? Не дожидаясь, пока ей распахнут дверцу и предложат руку, она выскользнула из экипажа и бросилась по ступенькам Ватерлоо-хауса так стремительно, что невозможно было поверить, что ей уже пятьдесят три.

– Арки, что стряслось? – выдохнула она, проносясь мимо горничной и подлетая к миссис Аркхолм, экономке. Та стояла у подножия лестницы, беспокойно сжимая и разжимая ладони.

– Леди Хестер, мне очень жаль. Мастер Энгус… С ним произошел несчастный случай на ручье Фосс… Я осмелилась вызвать доктора Мака. Он сейчас с ним.

– Почему не известили меня тотчас же? Вы же знали, где я… Эти собрания совета попечителей в работном доме всегда такая трата времени!

– Простите, мэм, но мы не могли терять ни минуты.

Хестер бросилась по лестнице, путаясь в длинной шелковой юбке; сердце бухало, на лбу выступили предательские капельки пота, щеки пылали. Но сейчас не время приводить себя в порядок.

Энгус лежал в постели: лицо распухло, все в порезах, глаза закрыты. На левом виске два шва.

Хестер обернулась к другому сыну:

– Что на этот раз?

Гай растерянно принялся бормотать, как Энгус забрался слишком высоко, что деревенские мальчишки предупреждали его, но он все равно прыгнул – и не рассчитал.

– Мне страшно подумать, что было бы, если бы не Бартли и их сестра. Если бы они не оказались там… Мама, это было ужасно, а я совсем ничего не мог сделать.

Энгус открыл глаза, бессмысленно обвел ими комнату и снова впал в забытье.

– Ну-ка, молодой человек, не стоит волновать мать, – вмешался доктор. – Все не так страшно, как кажется. У него шок от случившегося, но отдых и сон быстро поставят его на ноги.

– Ему надо в больницу, – сказала Хестер, внимательно разглядывая сына. Этот Макензи просто дурак: разъезжает тут на своем автомобиле, будто лорд, живет не по средствам со своей глупенькой женой – Амариллис! подумать только, что за имя! – и слишком уж накоротке держится с местными. Нет, я должна узнать мнение другого специалиста.