– Семь миллионов долларов, раз! – раздался голос девушки.

– Не надо, Наоми, – Кайла схватила меня за руку, когда я хотела поднять табличку. – Ты с ума сошла? Он не стоит таких денег. Никто не стоит.

– Семь миллионов долларов, два!

Я освободила руку.

– С ума сошла? Ей отдашь своего брата? – я успела поднять табличку, прежде чем аукционист объявила сумму в третий раз.

– Восемь миллионов!

Я чувствовала, как воздух в зале начал звенеть от напряжения. Зрители развивающейся трагикомедии боялись даже дышать. Кайла нещадно тискала мой локоть, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Восемь миллионов? Ты вообще соображаешь, сколько это денег? – шипела она.

– Девять миллионов долларов, мисс Лефевр! – аукционист бросила взгляд на директора, теперь уже растерянный.

Ни она, ни все прочие не понимали, что происходит.

– Наоми! – почти в полный голос воскликнула Кайла, когда моя табличка последовала за табличкой соперницы.

– Десять миллионов! – голос девушки зазвенел, как колокольчик. Будто деньги пойдут непосредственно в ее карман. – Десять миллионов долларов, мисс Вуд!

Тут некоторые зрители не выдержали и начали обсуждение в полголоса. Наверное, посчитали, что мы с белобрысой ведьмой сошли с ума или ведем какую-то свою игру.

– Одиннадцать миллионов! – последовала ставка Лефевр.

Я постаралась ухватить ускользающую мысль. Она явно вела какую-то игру, вот только я не знала правил. Не могла же она, в самом деле, позволить себе мужчину за одиннадцать миллионов? У нее все состояние было около пятнадцати, если посчитать недвижимость, и то, по выгодной цене.

– Одиннадцать миллионов долларов, мисс Лефевр! – аукционист теперь смотрела на меня, гадая, как видно, дам я двенадцать или уступлю.

– Наоми, даже не думай, – шептала разгневанно Кайла, сжав мою руку так, что я поморщилась. – Она нарочно все это делает. Она поднимет и до миллиарда.

– Двенадцать! Двенадцать миллионов долларов! – едва не подпрыгнув, объявила девушка.

– Боже, – Кайла, наконец, отпустила мою настрадавшуюся руку и опять сжала планшет.

– Тринадцать миллионов долларов! – перебила мою ставку Лефевр и все же одарила меня насмешливым взглядом.

Я тоже повернула голову, но не стала ни испепелять ее, ни метать молнии. Я улыбнулась, опустила свою табличку на колени, и демонстративно сложила руки на груди. Директор «королевской школы», сидевшая чуть дальше, побледнела, явно удивленная и обеспокоенная моим решением. Мне это показалось странным. Уж кто-кто, а она должна бы радоваться, как глупенькая аукционистка. В ее кассу придет баснословная сумма, все равно от кого. Мы с ней не были ни подругами, ни даже хорошими знакомыми, чтоб ей так волноваться из-за моего проигрыша. Я же просто хотела посмотреть, как Лефевр оплатит счет, когда все ее состояние едва дотягивает до нужной суммы.

– Тринадцать миллионов долларов, раз! – считала аукционист, не сводя с меня глаз.

Зал пришел в движение. До моего слуха доносились предположения. Теперь решено было, что это я для Драйверов затеяла, чтоб им получить побольше от продажи сына. Хотя вряд ли Кайла останавливала бы меня, будь это правдой.

– Тринадцать миллионов долларов, два, – произнесла дрожащим голосом девушка.

Я не сводила глаз с соперницы. Та сняла очки, глядя на меня вопросительно. Я, похоже, очень удивила ее.

– Тринадцать миллионов долларов за лот номер десять, три! – молоточек стремительно понесся вниз, намереваясь сделать Лефевр счастливой обладательницей парня, стоившего как остров среднего размера.

– Я передумала! – воскликнула та, вскочив на ноги.

– Простите? – аукционист замерла.

– Я передумала, – повторила Лефевр, одарив ее надменным взглядом. Она бросила свою табличку на пол и направилась к выходу.

Все провожали ее недоуменными взглядами, храня гробовое молчание. Директор тоже поднялась и поспешила к своей подчиненной, отгоняя ее от столика.

– Дамы, прошу вашего внимания, – начала она, заметно волнуясь. – Мы сделаем небольшой перерыв. Вам принесут напитки. Простите за неудобства.

Кайла смотрела на меня в крайнем изумлении. Я пыталась понять, что стояло за всем этим фарсом.

– Ты что, знала, что она не купит его? – спрашивала она, опять схватив меня за локоть.

Мы поднялись со своих мест и отошли к окну, где, я надеялась, нас никто не слышал. Несколько гостий все же покинули зал, но большая часть осталась, намереваясь узнать, чем все кончится. Я вздохнула, понимая, что теперь мое имя будет долго фигурировать в светских сплетнях.