Я уже давно была недовольна нашим обществом, еще ребенком не понимала, отчего отцы должны носить ошейники и не могут ходить, где хотят. А когда узнала, что делает невинный с виду браслет и какое это жуткое устройство, в полной мере осознала всю несправедливость общественного устройства Либры. И вот спустя годы я вновь почувствовала это благополучно забытое чувство. Кит заставил меня проснуться от сладкого забытья, в котором я пребывала последние годы. Ничего не изменилось, мир по-прежнему был жесток и ужасен, и я была частью этого мира. Значит, я должна что-то сделать, хотя бы попытаться изменить существующий порядок вещей. Если амазонки видят выход в ужесточении правил, либералки только лишь делают вид, что их волнует судьба мужчин, а повстанцы вовсе используют их в своих низких целях, то должен быть кто-то, кто по-настоящему возьмется за это дело. Кто будет смелым настолько, что бросит вызов всем трем противоборствующим силам. Если я возьмусь отстаивать права мужчин, то в первую очередь должна заручиться поддержкой именно этих самых мужчин. И не запугивать их, не давать им подачки в виде благотворительной помощи, а убедить, что может быть и по-другому. Что они могут быть свободны. Я первая освобожу своих мужчин и сделаю это своим политическим кредо. Если уж я верю в свободу для мужчин, то я сама дам им эту свободу. И это не будет правонарушением или блажью богачки. Я решила, что создам свою собственную партию и буду на вполне законных основаниях выводить мужчин в общество без ошейников. И все мои последовательницы получат такое право. Только так я смогу убедить мужчин, что в самом деле думаю о них, а не о прибыли и популярности.

Мои размышления прервала Жанна, сообщив, что со мной хочет говорить миссис Йорк. Я разрешила соединить.

На экране появилась красивая светловолосая женщина средних лет. Она сидела в своем рабочем кабинете, как и я. Позади раскинулся живописный сад, окружающий здание парламента. Элизабет была сенатором и главой либеральной партии.

– Наоми, здравствуй, – поприветствовала она меня с широкой приветливой улыбкой на своем безупречном загорелом лице. – Давно мы уже не виделись, как ты?

– Здравствуй, Элизабет, – кивнула я, тоже улыбнувшись в ответ. – У меня все хорошо. Разве ты не в курсе последних столичных сплетен?

– О, ты о Драйвере, – усмехнулась женщина, продемонстрировав ряд ровных белоснежных зубов. – Джейми мне рассказала еще две недели назад, что ты возьмешь его. Я даже не сомневалась в исходе торгов.

– Похоже, все стало слишком предсказуемым и директор «королевской школы», заскучав, решила привнести интригу, – язвительно заметила я.

– Это возмутительно, – согласилась со мной знакомая. – Я не ожидала от мисс Норингтон чего-то подобного. Хотя, возможно, она просто не знала, что Лефевр успела подмочить свою репутацию подозрительными связями.

– Это ее работа знать такие вещи, – отмахнулась я. – Значит, пора на пенсию.

– Как вы, молодые, суровы, – шутливо пожурила меня Элизабет, сама уже в летах. – Чаще старшие знают лучше. Обладают большим опытом.

– Если только не впадают в маразм, как случилось с мисс Норингтон, – я не намеревалась спускать директору школы ее коварную выходу и уж тем более списывать это на невнимательность. Не обнаглей Лефевр до крайности и не приди мне светлая мысль проверить свою догадку, я заплатила бы за Кая четырнадцать миллионов, если не больше. Конечно, это не сделало бы меня банкротом, но «королевская школа» ничем не заслужила таких щедрых комиссионных. Разве что проценты от суммы, доставшиеся Джейми, немного успокоили бы мою совесть. Хотя вряд ли бы она обрадовалась тому, что меня так обчистили ее «подруги» из «королевской школы».

– Будь уверена, это не пройдет ей даром, – успокоила меня Элизабет, примирительно улыбнувшись. – Она же знала, что Джейми хочет, чтоб сын попал к тебе. Могла бы намекнуть Лефевр, что не стоит так усердствовать.

– Вот, о чем я и говорю, – кивнула я. – Мисс Норингтон пора на покой. Я и императрице об этом намекну. Не годится делать такие промашки в таком ответственном деле.

– Ты уже получила приглашение? – сменила тему собеседница. – До приема уже не так много времени осталось.

– Еще нет, а ты?

– Нет, – она отрицательно мотнула головой. – Нашей императрице исполнится сорок пять. Ей тоже предлагаешь отправиться на пенсию?

– Что за коварные вопросы, Элизабет? – возмутилась я. – Наша императрица – это наша надежда на мир и процветание. Я желаю видеть ее на престоле до моей собственной смерти, и чтоб еще моим детям жить при ее правлении.

– Да, это чистая правда, – согласилась мисс Йорк, тоже посерьезнев. – В интересах нашей партии, чтоб правила именно она, а не ее сестра, в чью пользу должен перейти престол. Кстати, прием у меня уже в субботу. Ты готова к своей новой роли?

– Я хотела поговорить об этом, – начала я, подбирая правильные слова. Подруги матери мне еще пригодятся, несмотря ни на что. – Я не буду вступать в вашу партию.

– Что? Почему? – удивленно спросила женщина, подавшись вперед. – Наоми, я думала, это вопрос решенный. Мы ждали только твоего совершеннолетия. Разве ты не хочешь сделать жизнь мужчин лучше? Ведь у тебя теперь их двое, ты должна понимать, что…

– У меня их трое, – уточнила я, сдерживая улыбку. – И именно потому, что я желаю сделать жизнь мужчин Либры лучше, я не вступлю в вашу партию.

– Это твоя новая дружба с Николсон, да? – Элизабет сузила глаза, чувствуя, как видно, что из рук ускользает огромный капитал в моем лице. – Это она тебе заморочила голову? Подумай, Наоми, разве могут амазонки что-то знать о мужчинах, если вообще не имеют с ними никаких отношений?

– Нет, Элизабет, – отрицательно мотнула головой я. – Ты неправильно понимаешь, к ним я тоже не примкну. Что бы там ни говорили в свете. Я, в самом деле, общаюсь с Натали, но исключительно по вопросам расследования нападения на офис. Она просто держит меня в курсе.