– Ну, давай, рассказывай, что у вас там за проблемы? – наседала я, следуя по коридору. – Такие важные, что любимой дочери некогда уделить минутку.

– Наоми! – Кайла обернулась, одарив меня негодующим взглядом. – Перестань, это не смешно.

– Ну почему? Смешно, – я улыбнулась. Она все же вывела меня из меланхолии, хотя и такой дорогой ценой, пожертвовав собственным самолюбием.

– Да ничего там страшного, – сдалась она.

Мы вошли в кухню. Подруга сгрузила посуду в раковину, продолжая рассказывать. По недовольному тону я поняла, что предмет обсуждения ее раздражает:

– Будто ты Кая не знаешь. Божий одуванчик. Восемнадцать лет уже, а он все только ноет и ноет.

– И что его не устраивает? Мало свободы дают? – не понимала я.

– Я бы их вообще не выпускала, – Кайла закончила и села передо мной на стул. – Сидели бы в четырех стенах, было бы меньше норова.

– О, Кай показывает норов? Как интересно, – я тоже села напротив, за барную стойку.

– Да, не хочет покидать школу, – ответила Кайла. – Вообще не хочет к женщине. Ему, видите ли, это неинтересно. Он, видите ли, певец.

– Ну он неплохо поет, – согласилась я, хотя и была немного удивлена таким вот заявлением юноши. – Был бы как и ты, женщиной, заткнул бы тебя за пояс.

– Я не отрицаю, у него несомненный талант, но мог бы петь для своей жены, – подруга стала печальной. – Заявки уже подали. Ты бы видела этот список, только из королевской семьи женщины не хватает, а так почти весь цвет Саннибэй. Озверели они что ли? Мужиков им мало? На какой им Кай? Слизняк.

– Ты не можешь быть объективна, – усмехнулась я. – Он твой брат.

– Скажи еще, что тебе нравится, – она засмеялась.

– Нравится, он очень красивый, – я не поддержала ее веселья. – И это неудивительно. В вашей семье природа всех наделила щедро. А он еще молод, чист.

– Фу, перестань, – Кайла поморщилась. – Это же Кайлеб.

– Ладно, – я улыбнулась.

– Может, все же посмотрим что-нибудь или сходим в парк? – она протянула руку и накрыла мои ладони.

– Нет, не сегодня, – я опустила взгляд, вспомнив о Ките и всем прочем. Вернее, я не вспомнила, а опять думала только о нем.

– Пойдешь спать? – подруга тоже погрустнела.

– Да, – я освободила руку и положила поверх ее руки. – Спасибо за ужин.

– Да ладно, ты едва притронулась, – отмахнулась она. – Готовлю я паршиво.

– Просто нет аппетита, – объяснила я.

– Я поживу у тебя? Ты не против? – спросила она, когда я отпустила ее руку и поднялась.

– Конечно, нет, – ответила я. – Ты мне очень помогаешь. Да и за тобой надо присматривать, а то ты у нас натура чувствительная тонкая.

– Все, иди спать! – возмущенно воскликнула она, указав на дверной проем.

– Утром разбуди меня, – попросила я уже в коридоре. – Не хочу проспать весь день.

– Разбужу, есть же тоже надо, а не только спать, – заверила меня подруга с самой искренней улыбкой.

Я еще раз ее поблагодарила и ушла к себе в спальню. Забралась под одеяло и почти сразу уснула.

Пятница

Кайла разбудила меня, осторожно встряхнув за плечо. Я открыла глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь, который час и какой день. Подруга была очень серьезна и продолжала трясти мое плечо.

– Эй, просыпайся, тут к тебе пришли.

– Что? Пришли? Кто? – бормотала я, отстраняясь от ее рук. Судя по всему, было еще раннее утро.

– Не знаю, какие-то люди, – ответила Кайла хмуро. – Сказали, что из министерства. Документы у них в порядке, так что охрана их пропустила без проблем.

– Из министерства, – повторила я и задумалась.

– Да, две женщины, деловые такие, и их охрана, тоже женщины, – Кайла поднялась и открыла штору, убрав затемнение. Спальню залил солнечный свет. Я зажмурилась.

– Вот так, ко мне в дом, без звонка, – продолжала я бормотать, выбираясь из-под одеяла. – Что за жизнь, ни дня покоя. Какого черта им надо?

– Говорят, у них что-то важное, – подруга пожала плечами.

– Пожалуйста, скажи им, чтоб подождали, – попросила я. – Я приведу себя в порядок. Кофе их напои, что ли.