На Западе до настоящего дня ходят слухи, что на борту «Зонда-4» все-таки находился экипаж в составе двух человек. На Западе даже слышали переговоры экипажа с Землей. Но и эту версию следует отвергнуть. На самом деле все бортовые линии звуковой радиосвязи были отключены. А связь с группой управления и земными НИП-ами с использованием «Зонда-4» в качестве ретранслятора осуществляли члены экипажа будущей лунной облетной экспедиции Павел Попович и Виталий Севастьянов, находившиеся в специальном бункере в Евпатории.

Однако предлагаемая нами лунная версия еще более безумна и гораздо менее правдоподобна, чем все выше упомянутые мифы, включая те, которые имели хождение на Западе. Несмотря на это, она все-таки имеет право на существование в качестве варианта развития по одному из вариантов развилки так называемой альтернативной, или крипто-истории. Эта безумная версия действительно вдохновлена всей историей тоталитарного Советского Союза, хотя и абсолютно не соответствует героической эпопее с космическим кораблем «Заря» (так должен был, согласно некоторым сведениям, называться «Зонд» в пилотируемых облетах Луны), рассказанной в художественной повести писателя Геннадия Семенихина «Лунный вариант». Скорее, она близка к версии, вскользь упомянутой испытателем космической техники Иосифом Викторовичем Давыдовым в его книге «Триумф и трагедия советской космонавтики», изданной в 1998 году. Предлагаем вашему вниманию авторскую сюрреалистическую версию событий, связанных с полетом «Зонда-4».

Постараемся там, где возможно, основываться на реальных документах и фактах. В этом и состоит главная задача постсоциалистического сюрреализма – течения в литературе, развиваемого Виктором Пелевиным.

Согласно раскрытой сейчас документации знаменитой королевской фирмы в подмосковных Подлипках (той самой фирмы, которая именуется ныне НПО «Энергия»), летно-конструкторские испытания корабля «Л-1» начались 10 марта 1967 года. То есть всего за полтора месяца до трагической гибели Владимира Комарова на «Союзе-1» – корабле, в ходе полета которого должны были проверяться средства стыковки двух пилотируемых космических кораблей (без подобной стыковки советская пилотируемая экспедиция на Луну была неосуществима) «Союза-1» и «Союза-2». На «Союзе-2» должны были взлететь 25 апреля Валерий Быковский, Алексей Елисеев и Евгений Хрунов. Последние двое должны были после стыковки перейти в комаровский «Союз» через открытый космос для проверки работы лунного скафандра «Кречет». Эта история впервые была описана в газете «Поиск» в 1987 году, к 20-ой годовщине гибели Комарова. Из-за неполадок, возникших на «Союзе-1» сразу же после старта, запуск второго корабля был отменен (что спасло Елисеева и Хрунова от неизбежной гибели после пересадки в «Союз-1»), а испытания лунного скафандра прошли в январе 1969 года, в ходе полета «Союза-4» и «Союза-5» – кораблей, пилотируемых Владимиром Шаталовым и Борисом Волыновым.

Вскоре после орбитальной стыковки должны были состояться полеты к Луне, но… Запуски кораблей для облета Луны должны были осуществляться ракетой-носителем «УР500К» (более известной как «Протон») с разгонным блоком «Д». Целью запуска первого, упрощенного варианта корабля «Л-1», получившего тассовское название «Космос-146», было испытание блока «Д». Первое включение блока «Д» для довыведения корабля на орбиту Земли прошло успешно, однако из-за неполадок в системе управления блоком второе включение привело к отклонению корабля от расчетной траектории. Апогей был повышен, однако перигей понизился, и корабль на второй день полета затормозился и вошел в атмосферу.

Второй корабль «Л-1» стартовал 8 апреля 1967 года, но направить его к Луне не удалось. На этот раз из-за отказа в системе управления произошел досрочный сброс блоков малых двигателей, обеспечивающих запуск ДУ блока «Д» и он остался на орбите ИСЗ под названием «Космос-154».

В западные энциклопедии космонавтики оба эти полета попали как испытания космического корабля «Союз». Впрочем, «Союз» изначально и создавался для облета Луны, а не для выполнения тех грандиозных программ, которые ему пришлось впоследствии выполнять на околоземной орбите. А именно – в качестве корабля снабжения для орбитальных станций «Салют», «Мир» и «Альфа» (или «Фридом», как изначально американцы хотели окрестить Международную космическую станцию), а также вообще единственного советского и российского пилотируемого космического корабля в весьма длительный промежуток времени между 1967 и 2017 годами…

И вот тогда же, весной 1967 года, кто-то из разработчиков бросил мысль, что если бы на борту «Л-1» были бы космонавты, то они смогли бы вручную запустить двигатель и полететь к Луне. Мало кто поверил столь безумному предположению, поскольку двигатели блока «Д» относятся к системе «Протон» и с борта «Л-1» никак управляться не могут, не говоря уже об их запуске…

«Мысль изреченная есть ложь», — поговаривали мудрецы в древности. Но мысль о возможности полетов советских космонавтов вокруг Луны была все-таки изречена, и закрутилась та самая машина, о которой писал Кафка в своем «Процессе». «А чем мы хуже американцев, которые собираются облететь Луну не позже начала 1969 года?» – подумали наверху, в Политбюро. И начали торопить Мишина, наследника Королева, и всю его компанию. Закрутилась машина в самых верхах, сначала в Политбюро, а затем – в органах госбезопасности.

Конечно, посылать настоящих космонавтов в космос на плохо испытанных «Л-1» было жалко, хотя кое-кто из них был готов отдать жизнь во имя науки, как это сделал Комаров, прекрасно знавший, что летит на верную гибель. Но в лагерях необъятного ГУЛАГа даже в середине шестидесятых годов по различным политическим статьям сидело еще немало неплохих инженеров, которых вполне можно было использовать в качестве подопытных кроликов, то есть космонавтов, не объявляя на весь о том, что испытательные полеты были пилотируемыми…

И вот, в самом начале мая 1967 года, когда весь Союз дружно смеялся в кинотеатрах над незадачливыми персонажами прекрасной комедии Гайдая «Кавказская пленница», в лагеря особо строгого режима стали приезжать специалисты по авиакосмической медицине. Им предстояло отобрать группу зэков для осуществления испытательных полетов к Луне.

Причем надо было выбирать сразу, без отсева на уровне «один к двадцати или даже к пятидесяти» в московском госпитале, как это происходило при отборе большинства космонавтов военных и гражданских наборов. Ибо зэки – это люди особого рода, и подписку о неразглашении государственных тайн с них взять почти невозможно. А военную клятву многие из них никогда не приносили…