Мне выплатили гонорар и возмещение за эту вынужденную командировку, в качестве аванса, за будущую книгу об этих событиях.

А Люся получила наследство, от одного из своих югославских родственников, который умер, но почему-то именно ей завещал эти деньги.

Борис, как известно, тоже стал журналистом и тоже получил гонорар. Кстати, он постоянно поддерживает отношения с Леночкой. И у них даже, чего-то намечается.

И теперь, все в городе стали узнавать Бориса, прямо по улице не пройти. «Звезда» прямо — местного значения. Марина К. купила права на представление информации о нашем юбилее. Чем пополнила наш фонд. И теперь. Продает в своих магазинах видео, dvd и книжки, которые вышли после нашего юбилея. С рассказами о нём.

Её сын, теперь активно администрирует на «нашем» сайте, под чутким руководством Бориса.

Камчаткин тоже не подвел. И в семьях, и во время юбилея, и после него. Все было именно так, как он, то есть они запланировали. А этот отвлекающий манёвр с диверсионной группой, полностью снял с нас, даже малейшие подозрения. И не позволил, связать появление информации в прессе, с нашим присутствием в городе. И как он нас прикрывал в истории с ЦРУ, когда они хотели кого-то из нас взять.

Очень много было откликов и на «наш» сайт. И на телевидение, и в газеты постоянно кто-то писал. Даже некоторые центральные газеты написали о нашем юбилее. И несколько сообщений вышло в Европе. А в Петербурге, когда Леночка вернулась на работу, надумали снять документальный сериал. И несколько телевизионных программ.

Наш юбилей, как событие, вот уж точно, останется в истории нашего города. А след от него, и важные, положительные последствия для жителей нашего города останутся в их памяти надолго. Учителя, будут гордиться такими учениками. Следующим поколениям будет пример.

И еще много чего, мы сказали о себе, как действительно о героях.

Но скромность все-таки преобладала, и мы перешли к более прозаическим вещам.

А что касается, того, что мы невольно лишили город возможности прославиться на весь мир, как город, где началась новая космическая эра человечества. Так все согласились, что этот вариант лучше, чем вариант с всемирной известностью города, пострадавшего от применения неведомого оружия.

Как бы то ни было.

А мы сидим тут, в Египте, и не можем придумать, ни малейшего повода, что бы нам было стыдно или неудобно, за свои действия. И с моральной точки зрения, и с общеполитической (геополитической, макро-политической). И даже, с общечеловеческой точки зрения. В отношении наших одноклассников, учителей, родителей, семей. Ну не можем мы найти изъянов в нашем поведении.

Нет повода, нам себя в чем-то упрекать. Мы всё сделали правильно. Мы помогали добру, и может быть, даже действительно в чём-то спасали мир.

— Хотя, наверное, один повод, все-таки есть.

Сказал я. Немного задумался и продолжил:

— Меня навела на эту мысль жена. Она любит рассуждать: — а что если? И она как-то сказала мне, а что, если бы вы собрались раньше, отпраздновать ваш юбилей, и сами, без этого КГБ. Может быть, всего этого бы и не произошло. Не было бы повода.

— И я с ней согласен. Почему мы раньше, не додумались до этого сами?

— Почему мы дотянули до того, чтобы нас впутали в какую-то историю? И, слава богу, что все так удачно закончилось. А если бы нет? Как мы могли так долго оставаться равнодушными к своим одноклассникам и к нашей школьной жизни? Это наша история (в смысле — История нашего класса), а мы просто забыли о ней, выбросили ее из головы, и из души. Что самое неприятное.

— Что-то тут не так. Теперь, конечно у нас все будет иначе. После таких потрясений и такого праздника. Но мне кажется, что нужно разобраться в причинах. Почему, мы не ощущали потребности сделать этого раньше.

— Может, нужно это понять и рассказать другим, что бы они ни делали таких же ошибок.

— Что вы по этому поводу думаете?

Обратился я к своим друзьям.

И вкратце перевел на английский язык, для итальянца. А то, он уже начал скучать, не понимая ничего из нашей беседы на русском языке.

На удивление, он довольно активно отреагировал. Сказав, что примерно об этом же он размышлял и сам.

Дальше он поведал нам о своих размышлениях. В основном по-итальянски, так что Люсе пришлось переводить. А когда она задумывалась над переводом или просто не знала некоторых слов, он говорил, поясняя свою мысль по-английски. А мы с Евгением уже пытались донести это до всех остальных.

Немного комично это все выглядело. Звучало сразу три языка и практически все разом говорили. Потому, что итальянец говорил постоянно. Сначала по-итальянски — а Люся переводила. В этот же самый момент он разъяснял нам всё, то же самое, но по-английски. А мы иногда задавали уточняющие вопросы, и этот процесс протекал в обратном направлении. Только теперь мы с Евгением и Люся говорили одновременно на двух языках, а итальянец только хлопал глазами.