– Спасибо вам, – Лена поднесла к глазам платочек.

Чтобы не затягивать неловкость, Олег взял ее за руку и вывел на улицу.

Павел и Вера ждали Олега, никак не комментируя происходящего. Вера сидела за столом, подперев кулаком щеку, и смотрела на девочку. Она успела ее приодеть в новое платьице и заплести косу. Ирочка пока ничего не знала. Она устроилась на ковре и самозабвенно рисовала в альбоме обстановку своей новой комнаты. Олег обещал ей купить точно такую мебель, какую она нарисует. Ира очень старалась. Она даже высунула от усердия кончик языка. Павел принес из подвала картошки и присел рядом с женой.

– Наглядеться напоследок решила на внучку…

– Паш, вроде радоваться надо, а я готова реветь как дура. – Ответила Вера, продолжая наблюдать за ребенком. Мальчишек они с Павлом отправили в кино. Ира просилась с ними, но когда узнала, что придет Голенев, с удовольствием осталась дома.

– Олега жалко, переживает. Он Ирочку выделял. Да и нам без нее теперь как-то пустовато. Пацаны баламуты, а она девочка домашняя. – Павел говорил шепотом, чтобы ребенок не слышал. Предстоящая разлука с Ирой его тоже не радовала.

– Хоть бы оказалась матерью дельной. – Вздохнула Вера.

– А чего ты волнуешься? Она же учительница. Воспитывать детей ее профессия.

– Ты же слышал, она шесть лет в дурдоме просидела. А вдруг не долечилась?

Ответить Павел не успел. В прихожей раздался звонок, и он пошел открывать. Ирочка с криком «папа Олежка пришел!» бросилась за ним.

Олег пропустил вперед Лену:

– Знакомьтесь. – Улыбнулся он тестю с тещей, помогая Лене раздеться. Ирочка с трудом дождалась, пока Голенев повесит плащ на вешалку, и бросилась ему на шею:

– Папочка, я тебя вчера ждала.

Олег прижал девочку к себе:

– Я же вчера был.

– А вечером? Я тебя и вечером ждала. Я нарисовала мебель, пойдем, покажу.

– Потом, Ирочка. Сначала поздоровайся. Ты же еще не заешь, кто со мной пришел? – Голенев поставил девочку на пол и подтолкнул к Лене.

Та стояла в прихожей и широко раскрытыми глазами наблюдала за своей дочерью. Материнское сердце не ошиблась. Ее дочь обожала своего приемного отца. Лене это было и приятно, и горько. Ира мельком взглянула на незнакомую женщину и сказала ей: «здрасьте, тетя».

– Здравствуй, Ирочка. – Прошептала Лена и вдруг расплакалась. Вера сама едва сдерживала слезы, она подбежала к Ирочке, взяла ее за руку:

– Это не тетя, внученька. Это твоя родная мама.

– Может, в комнату пройдем? – Предложил Павел: – Неудобно как-то в прихожей.

– Мама… – Растерянно проговорила Ира.

– Да, Ирочка. Это Елена Ивановна Ситенкова, твоя кровная мать. Она тебя долго искала, и вот нашла. – Подтвердил Олег.

– Можно мне умыться? – Тихо попросила Лена.

– Конечно, можно. – Вера увела гостью в ванную.

– Это тетя моя мама? – Продолжала недоумевать Ира.

Голенев взял ребенка за руку и усадил за стол.

– Ирочка, твоя мама очень много пережила горя. Она любила твоего папу, который погиб в Афганистане. От горя она заболела. И болела очень долго. Поэтому ты попала в детский дом. Совсем недавно твоя мама поправилась и тебя нашла. Ты теперь будешь жить с ней.

– А ты тоже будешь жить с нами? – Спросила Ира у Олега.

– Нет, Ирочка. Я с вами жить не смогу.

– Почему? Ты же мой папа. Если нашлась моя мама, мы все должны жить вместе.

– Ирочка, ты же у меня не одна. У Лени, у Мити, у Темы с Сашей мамы не нашлись. Нашлась только твоя мама.

– Я хочу жить с тобой!

Олег погладил Иру по головке:

– Давай сегодня не будем ничего решать. Когда твоя мама выйдет из ванной, ты обними ее. Ей сейчас очень трудно. Она ждет, как ты ее примешь. Она очень хорошая. Я был бы счастлив, если у меня была такая же мама.

– Неужели ты совсем не помнишь свою маму? – Удивилась Вера: – Тебе было почти три года…

– Я помню, что у мамы на плече родимое пятнышко. Я его всегда хотела стереть. А оно не стиралось.

– Тогда беги в ванную и попроси маму показать тебе это пятнышко.

– Я боюсь.

– Пошли. – Вера взяла девочку за руку и решительно повела из комнаты.

– Давай, зятек по пятьдесят грамм. – Предложил Павел, когда мужчины остались вдвоем.

– Думаешь, поможет? – Улыбнулся Голенев.

– Помочь не поможет, а полегчать должно. Уж больно все чувствительно происходит… Сил нету.