В сражении за тело и душу своего слуги — Ктесиаса — чернокнижнику Азеку Ариману предстоит сразиться в смертельном поединке с порождением тьмы, существом, равным ему по силе, амбициям и хитрости — первым среди равных, демон-принцем Бе'Лакором. Удастся ли Ариману устоять перед манящими искушениями чудовища или он затеял свою собственную коварную игру, а искушению подвергается сам демон?
Книга подготовлена для гильдии переводчиков форума Warforge.ru
Любое воспроизведение или онлайн публикация отдельных статей или всего содержимого без указания авторства перевода, ссылки на WarForge.ru запрещено.
Перевод © Летающий Свин
Верстка и оформление Zver_506
Джон Френч
АРИМАН: ПЕРВЫЙ ПРИНЦ
Свет меркнет. Мои глаза, видевшие так много, силятся разобрать слова, которые я пишу. Скоро наступит момент, когда я умру во второй и в последний раз. Я расплачусь своей душой за обладание запретными знаниями. Я говорю, что это станет моей второй смертью, и в некотором смысле так оно и есть. Ибо на три тысячи восемьдесят первый год своей жизни я умер в первый раз. Но это не стало концом. Ибо вот он я.
Меня зовут Ктесиас, в прошлом один из Тысячи Сынов, и это повествование о лжи и обмане, а также о том, почему я пережил одну смерть, лишь чтобы умереть снова. Но не я главное действующее лицо в этом рассказе, сия сомнительная честь достанется моему бывшему повелителю Ариману. Это его история, хотя я стал ее свидетелем.
И она начинается с того, что лезвия-бритвы вскрывают мне горло, и я с криком вылетаю из реальности.
Смерть — это безмолвие, место между «тут» и «там», между гулким сердцебиением и тишиной вечности. Меня окружила пустая чернота, тотальная и непроглядная. Я ощущал лишь ветер и касание сухой пыли. Я не чувствовал ни тела, ни лица, ни тяжести мышц и боли костей в руках. А еще я не мог вспомнить, кто я такой и как здесь очутился.
— Приветствую, Ктесиас, — раздался голос настолько неожиданный, что он показался мне ненастоящим. — Вот мы и здесь, старый друг.
Я не узнал голос, хотя и знал, что должен. Я попытался открыть рот, спросить у говорившего, кто он. Тщетно.
— Не говори, Ктесиас. Для этого у тебя нет языка, только не здесь. Тут ты не более чем безмолвное имя.
Я не знал, что имел в виду этот голос, но понимал, что он прав. Я ощущал правдивость его слов холодной кромкой кинжала на коже.
— Ты ведь знаешь, где ты, — прозвучал другой голос.
Тогда я вспомнил. Медленно потекли воспоминания, влажные и отчетливые. Мое тело лежало на металлической палубе корабля под названием «Сикоракс». Вокруг моих изломанных конечностей растекалась лужица сворачивающейся крови. Я не дышал, и оба мои сердца только что отбили свои последние удары.
— Да, все верно. Ты умираешь. Ты стоишь на пороге врат душ. Все эти века ты пытался уползти от них, но вот они здесь, распахнуты настежь и ждут тебя.
Затем пришло и остальное, все разбитые и окровавленные подробности слишком долгой жизни. Я вспомнил, что был рожден женщиной, а когда вырос, стал полубогом во времена, когда люди более не верили в них. Я вспомнил, что был воином и ученым, который позже стал нести ужас. Я вспомнил, что последние мгновения до того, как я начал умирать, полнились воем гончих и смрадом горящей крови.
— Я бы спросил, предвидел ли ты это, но ты ведь не сможешь мне ответить, верно, друг мой? Нет, подобное искусство никогда тебе не нравилось.
Затем я понял, кто со мной разговаривал, а также зачем. И едва я это понял, как тут же пожалел.
— Я здесь из-за долга, Ктесиас. Я здесь из-за крепости оков, что ты наложил на себя. Я здесь ради последнего, что ты способен отдать. Прости за формальности. Ты понимаешь, ведь ты знаешь силу и важность слов. Я всегда уважал это — смертный, что умел создавать узы из слов и имен, но сковывавших и его самого звонкими цепями пактов и сделок. Звяк, звяк… звяк, звяк…
Я словно слышал его улыбку — губы растянулись, обнажив острые зубы, язык то и дело облизывает их кончики. Я не видел его лица, но мне и не требовалось. О некоторых вещах лучше просто знать, но не видеть.
— Прости, Ктесиас. Я буду скучать по тебе. Мне было так интересно наблюдать за тобой.
Тогда меня что-то коснулось. Вокруг когтей, погрузившихся в мою душу, возникло ощущение плоти и кожи.
— Мне бы хотелось спросить, жаждешь ли ты выжить, но, боюсь, тебе больше нечего предложить. Но у тебя хотя бы осталось это время. Конечно, его немного, но большего я тебе дать не могу.
Когти стали впиваться глубже.
— Оставь его, — эхом разнесся голос. Я почувствовал тепло, и на мгновение черноту разогнал белый свет. Я узнал голос, но он не мог оказаться здесь. Он не мог явиться за мной сейчас. Я попытался закричать, предупредить его, но безмолвие крепко удерживало меня. — Ты покинешь это место, демон, и вернешь моего брата обратно в мир живых.
— Смертная тень, о, какая услада. Так мне нужно дрожать от ужаса, или это было бы неуместным?