— У меня есть знакомый, главврач больницы, — наконец решился Вадим Александрович, — давай я тебя к нему направлю, он присоветует специалиста и осмотрит тебя. Уверяю — ты даже не заметишь аборта!

— Да что ты за человек, — возмутилась Марина, — я хочу этого ребенка! А если ты против, мне наплевать!

— Ладно, — мигом согласился депутат, — я разрешу тебе оставить ребенка при одном условии.

— Ты мне еще будешь условия ставить? — усмехнулась девушка. — Интересно, каким образом? Малыш — во мне, и я сама распоряжусь его жизнью.

— Ну, видишь ли, — вкрадчиво начал депутат, — мне совсем не нужно, чтобы через несколько лет ты стала шантажировать меня младенцем. К тому времени я уже буду на виду, и скандал мне ни к чему. Так что я тоже заинтересован в твоем решении!

— Наши интересы здесь расходятся. — Девушка достала пудреницу и припудрила красное от слез лицо. — Я пойду.

— Погоди. Еще раз повторяю, что хочу подстраховаться на будущее.

— И чего ты от меня хочешь? Чтобы я тебе расписку написала: так, мол, и так, трахалась с депутатом Соловьевым, зачала от него ребенка, но никаких претензий не имею, алиментов не требую и скандалов обещаю не затевать?

Вадим Александрович покраснел. Больше всего на свете он терпеть не мог, когда из него делали дурака. А эта пигалица позволяет себе почти в открытую оскорблять его!

— Ну, знаешь, — надувшись, как индюк, произнес он с гаденькой усмешкой, — я ведь тоже могу доставить тебе неприятности, не только ты мне! Например, тебя случайно может сбить машина, так, чепуха, на ма-аленькой скорости, ты отделаешься легким испугом и ушибами, зато ребеночек — тю-тю… Или вот еще, как тебе такой вариант: идешь себе по улице, и вдруг появляются несколько парней и требуют у тебя деньги. Забирают кошелек и попутно пару раз пинают в живот. Опять же, опасности для жизни никакой, зато младенца лишаешься!

Ему доставило удовольствие видеть, как под слоем пудры побелело лицо Марины.

— Ты не посмеешь, — прошептала она, — я заявлю в милицию.

— А доказательства? Как ты думаешь, красотка, кому поверят — уважаемому депутату или какой-то там маникюрше?

— Ну ты и подлец! Подонок! Не приближайся ко мне, понял? Если ты посмеешь сотворить с ребенком такое, я тебя убью!

— Марина, давай поговорим, как нормальные люди! Я…

— Значит, так, — оборвала его любовница, — я больше не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Я познакомлюсь с другим мужчиной, стану его привечать, он решит, что это его ребенок. Тебе ясно? Я никогда не обращусь к тебе за помощью, буду растить сына или дочь без тебя. Тебя это устраивает?

— Вполне. — Депутат не стал кривить душой.

Конечно, он блефовал, когда высказывал девушке такие страшные вещи, которые могут с ней произойти, но все равно она должна была понять, что ради политического Олимпа он способен на все.

— Если будет так, как ты говоришь, — тебя не тронут, — пообещал он, — только ты должна официально выйти замуж. И чем раньше, тем лучше. Во всяком случае, до рождения ребенка — точно.

— Не волнуйся, — бросила ему Марина. — Познакомлюсь сегодня же! Во всяком случае, постараюсь. Пойду в какой-нибудь ресторан и подцеплю кого-нибудь.

И вышла из комнаты, комкая в руках мокрый платочек.

Соловьев почувствовал, что устал. У него не было ни сил, ни желания бороться с любовницей. Ему хватало неприятностей и проблем на работе, чтобы он еще давал себе труд задуматься над своими делами на амурном фронте.

«Надо срочно жениться, — сказал он сам себе, — чтобы ни у кого не появлялось желания захомутать меня».

Ему было неприятно, что случилась эта ссора. С одной стороны, таким образом он рвал отношения с начинающей доставлять ему проблемы Мариной, а с другой стороны, он хотел спокойной жизни. И только Вика могла ему ее предоставить. Он позвонил своему знакомому официанту на Сейшельские острова, и тот сообщил, что Вика вела себя идеально, ни в чем не замечена, была все время одна и отшивала желающих познакомиться с красивой русской моделью.

Он еще раз похвалил себя за осмотрительность. Да, Вика — то, что ему нужно. Уж она-то не станет отягощать его жизнь и свою талию отпрыском. У них получится отличный тандем! Кстати, надо бы позвонить ей, девушка должна составить список приглашенных на свадьбу, а Вадим Александрович, в свою очередь, должен этот список передать человеку, устраивающему торжества.

Юля не верила своим ушам. Она даже не предполагала, что услышит от Левы та-акое…

И все-таки в глубине души она считала в этом виноватой себя. Потому что не простила Леве тот неприятный инцидент. И вот теперь, оказывается, Леонид не способен на обычные половые отношения. Он может заниматься сексом только с двумя женщинами одновременно.

— Это еще с тех пор, как тогда с Танькой получилось, у меня травма на всю жизнь, — пояснил Лева, — так доктор сказал. Я после этого к сексопатологу ходил, он все и объяснил, разложил по полочкам. Я уже не помню, что именно он сказал, много лет прошло. Но суть сводилась к следующему: когда ты подумала, что я с твоей Танькой это… и ушла от меня, я получил сильнейшую психологическую травму. Мое подсознание бунтовало, потому что на самом деле я ее не трогал. Я приобрел комплекс вины за то, чего не делал, и стал испытывать вину за то, что делаю. Вот так все и началось, — вздохнул Лева.