Теперь настал мой черёд удивлённо вскидывать брови.

– Знаешь сколько в Инсмире родилось детей за прошедший месяц? Двое.

– Что-то не так с репродуктивной системой? Бесплодие?

– Что? – Алистер едва не засмеялся. – Нет. Просто эти люди не хотят друг друга.

Я просто потерял дар речи. Мне привычно смотреть на вещи немного по-другому, и если и есть спад рождаемости, то он должен быть объяснён какими-либо социальными, экономическими или медицинскими факторами, но банально отсутствие сексуального влечения? Что за глупость?! Гормоны должны делать своё дело!

– Объясни мне, как врач, а не как психопат, которому доставляет удовольствие вспарывать трупы, ты ведь проходил общий курс психологии?

– У меня даже сертификат есть.

– Я те лекции прогулял, поэтому, скажи мне… - Я не сразу подобрал слова. – А… почему? Почему они не ложатся под нож? Где старый добрый фанатизм к пластической хирургии? При помощи анестезии, скальпеля и хорошего воображения из любого урода Дории можно сделать конфетку, можно красить волосы, а не просто носить эти уродские парики, можно придать своему телу любую форму. Любую привлекательную и аппетитную форму, и вот вам, пожалуйста, триумфальное возвращение сексуальной революции, всплеск рождаемости, все счастливы!

– Двадцать пять лет назад был всплеск рождаемости. Как раз, когда мы с тобой родились. По одному из центральных каналов показывали какой-то сериал, судя по всему очень красивый и очень удачный. Режиссёры смогли сфабриковать его таким образом, что он очень ненавязчиво, но с сильным давлением пропагандировал ранние отношения. Молодёжь, в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, стала плодиться, будто бы в воду добавили возбудители, и двадцать пять лет назад численность населения Дории была не десять миллионов, а четырнадцать.

– И куда же делись четыре миллиона детей?

– Ну, некоторые из них пропали, как мы.

– Но нас там было не четыре миллиона, а человек триста от силы… - Я перебил Алистера, но он поспешил закончить то, о чем начал говорить.

– А это – вторая категория трупов в моих морозилках. Молодёжь.

– И от чего же они умирают? Факторы риска в Дории снижены до смехотворных. Никаких экстремальных видов спорта, абсолютно безопасный транспорт, строгий контроль в учебных заведениях…

– И всё это ведёт к тому, что молодое поколение лишено всякой свободы. В то время, как мы с тобой устраивали драки на складе за общежитием, подростки Дории сидели смирно дома и смотрели телевизор.

– То есть это падение рождаемости связанно с тем, что в молодых с самого детства уничтожают любые формы активности?

– Нет, я так не думаю. Ты прав, гормоны должны делать своё дело. Видишь ли, до того всплеска, двадцать пять лет назад, уровень рождаемости так же был низкий. Как я уже говорил, это связанно с банальным отсутствием сексуального влечения людей друг к другу. И я думаю, что тогда провели некий… эксперимент, должно быть, и стали пичкать подростков гормональными препаратами, да такими, что люди просто превращались в животных и спаривались, покуда хватало сил. Эксперимент удался, но не совсем так, как планировалось. С учетом средней продолжительности жизни в целую сотню лет, стране грозило перенаселение, и поэтому в этом поколении, я думаю, проводится обратныйэксперимент – подавление.

– И это я-то читаю слишком много фантастики?

– Мне эта теория кажется разумной. С учетом факта существования такого проекта, как 3-L…

– Не произноси этого. – Я зло шикнул на него.

– Я к тому, что это возможно. Но подавление активности в детях привели это общество к ещё одной и вполне себе закономерной проблеме для детей, лишенных жизни.

– Какой же?

– Ну угадай.

– Наркотики?

– В точку.

– То есть практически все… молодые трупы в твоей морозилке умирают от передозировки?

– Не от передозировки. Я отправлял тебе образцы и с их кровью. Она чиста.

– А что тогда?

– У них мозги плавятся. Вещество проходит все органы тела, не оставляя и следа, и каким-то образом выводится из организма. Может даже разлагается на частицы, и поэтому мы не может их обнаружить, но мозг плавится.

– Галлюциногенные препараты?

– Да, они хотят разукрасить мир вокруг себя, разукрасить самих себя.

– Какова была численность населения Дории до возведения экрана?

– Нашел что спросить, я понятия не имею. – Алистер поднял пустую кружку и тот час прибежала официантка и налила ему ещё пенной жижицы.

– Ну а примерно?

– Миллионов двадцать.

– А сейчас сколько?

– Где-то десять.

– За сто двадцать четыре года существования под куполом это не такие уж плохие цифры.

– Согласен с тобой, однако… Эта игра с молодыми организмами может привести к тому, что в следующие десять лет число жителей сократится до нуля.