Демоны никогда ничем не пожертвуют ради кого-то другого.

Я поцеловал Лейлу в лоб и лег на спину. Она снова устроилась рядом, и я прижал ее себе так крепко, что невозможно было сказать, где заканчивалась она и начинался я.

Лейла прильнула ко мне всем телом, и я, подняв руку, сделал несколько глубоких вдохов.

— Мне нужна минута.

Лейла отпрянула, но я снова прижал ее к себе, не давая сдвинуться с места.

— Ладно. Может, минуты мне и не хватит.

Успокаивая дыхание, я думал о том, что между нами происходит. О нашем влечении. О нашем желании. Нет, это нечто большее. И, наверное, это плохо, очень плохо. Демоны не любят. Они становятся одержимыми. Помешанными. Я уже начинал это ощущать. Испытывать острое желание держать ее рядом с собой, заполнять собой все ее время.

И все-таки я немного не так себе все это представлял. Для начала, я не хочу подавить ее. Не хочу подчинить ее себе. И это опять же идет вразрез с моей природой.

— Почему… почему ты сдержался? — спросила Лейла.

— Не знаю, — рассмеялся я. — Правда, не знаю. Но это хорошо. Да, это хорошо.

И впервые в жизни я пожалел, что не могу помолиться. Не могу помолиться о том, чтобы все было хорошо. С ней. С нами. Но даже если бы я мог это сделать, я слишком хорошо знал, что есть кое-что, чего никак не могут принять смертные и Стражи.

Молитвы… или остаются безответными…

Или на них отвечают так, как мы того совсем не желаем.