И что же я выдала Эбботу? Что это моя бывшая спортивная одежда, которую я таскаю в своем рюкзаке! Что за чушь я сморозила? Что мужской одежде делать в моем школьном рюкзаке и почему я тогда переоделась, а сам рюкзак оставила в домике на дереве?

Мне хотелось дать себе хорошего пинка.

Эббот сделал вид, что принял весь этот бред, списав его на эмоциональное потрясение, но я совершенно точно знала, что он мне не поверил, — об этом говорили его улыбка и многозначительный взгляд. И потом он далеко не глуп. Так почему он тогда меня отпустил? Ждать, когда он выведет меня на чистую воду, еще страшнее.

Через десять минут, вцепившись в край унитаза, я снова опустошала желудок, избавляясь от всего, что Жасмин удалось в меня впихнуть после того, как она меня осмотрела.

— Боже, — выдохнула я после еще одного спазма. От рвотных позывов на глаза выступили слезы.

Затем к горлу поднялась душа.

Раздирая его, вцепившись невидимыми крючьями, она отказывалась выходить наружу. Желудок сжался, и я согнулась пополам. Наконец изо рта вышел белый дымок. Когда последний клочок души Петра оставил меня, тело сотрясла крупная дрожь, и я рухнула на пол.

Душа Петра — печальная и искореженная — парила в воздухе надо мной. Она вихрилась, как потемневшее облако перед штормом. Я видела сквозь нее сложенные аккуратной стопочкой желтые полотенца и маленькие полочки, на которых я держала свою косметику. От одного лишь присутствия души стены покрылись темным налетом.

— Прости, — сипло прошептала я, подтянув колени к груди. Как бы сильно я ни ненавидела Петра, такой участи я ему не желала. То, во что я превратила его, поглотив душу, было кошмаром: без души у него нет ни единого шанса найти покой на Небесах. Люди, лишенные души, становятся призраками. Что становится со Стражами, я не знаю.

Вся в поту, я спустила воду в туалете и поднялась на слабых ногах. Согнувшись, включила душ. Пар, заполнивший ванную, развеял черное облако души. Она испарилась, словно ее никогда и не было. Я разделась и приняла второй душ за день. Опустив взгляд, я уставилась на кольцо. Я все еще хотела избавиться от него — выбросить или спрятать.

Я попыталась стащить кольцо мокрыми пальцами. Оно даже не сдвинулось. Мне не удалось снять его, ни покрутив, ни подержав под горячей струей воды. Ничто не помогло стянуть кольцо с пальца. Это было ужасно странно, так как оно не врезалось в палец. Я могла вертеть его, но снять не могла.

Зашибись… Наверное, надев это чертово кольцо себе на палец, я каким-то образом активировала наложенное на него заклинание, и теперь его можно снять только, отрубив мне палец.

Я стояла в душе, пока кожа от воды не сморщилась, но мне все еще было нехорошо.

Скоро меня начнет бить озноб.

В комнату постучали в том момент, когда я надела пижаму. Вытащив влажные волосы из-под рубашки, я села на кровать.

— Входите.

Это был Зейн. Сначала, как всегда, его тело скрывала сияющая белая аура, затем она поблекла, и я увидела его лицо, на которое упали пряди светлых волос. Зейн закрыл за собой дверь. Он был в обтягивающем свитере светло-голубого цвета, почти такого же, как его глаза.

Взглянув на меня, он замер.

— Отвратительно выглядишь.

— Ну спасибо, — хрипло рассмеялась я.

— Вот твой мобильный. Он работает, и я… отмыл его.

Положив телефон на прикроватную тумбочку, Зейн опустился на кровать рядом со мной. Я отодвинулась, чтобы мы не прикасались друг к другу. Заметив это, он напрягся.

— Лейла, — умоляюще вырвалось у него.

— Я просто вымоталась после всего, что случилось. — Говоря это, я поспешно засовывала ноги под одеяло. — Может, подцепила грипп, или…

Зейн схватил меня за руку.

— Лейла, скажи мне, что ты не сделала этого. Пожалуйста, скажи мне, что это не так.

Я высвободила руку.

— Нет! Нет. Я просто заболела и жутко устала. Выдался тяжелый день.

Он подался вперед, зажав меня между собой и передней спинкой кровати.

— Ты должна рассказать мне, если сделала это, Лейла. Мне нужно знать, если ты забрала вчера у кого-то душу, пусть даже у Петра.

— Нет, — прошептала я, вцепившись в одеяло.

Некоторое время Зейн напряженно всматривался в мои глаза, затем опустил голову. Из его крепко сжатых губ вырвался тихий вздох.

— Ты же сказала бы мне правду, да?

Меня затрясло.

— Да.

Зейн поднял голову и снова посмотрел мне прямо в глаза.

— И ты доверяешь мне? Ты знаешь, что я никогда не выдам тебя Альфам, что я никогда не поступлю с тобой таким образом. Так что, пожалуйста, не обманывай меня сейчас. Пожалуйста, скажи, что говоришь мне правду.

— Я говорю тебе правду. — Во рту горчило от лжи. Я отвела взгляд, не в силах смотреть Зейну в глаза. Возможно, Зейн знал, что я сделала, так же, как знал и в прошлый раз.