ИОСИФ. Что ты такое говоришь?! Да я бы отсек себе обе руки, если бы хоть одна из них посягнула на добро нашего Лазаря! Это же – такой достойный человек, богатый, но благочестивый! Он жалеет таких бедняков, как я. Его дом – самый большой у нас в Вифании. Это – там (указывает на гору), на Масличной Горе, только немножко с той стороны. Так моя лачуга – совсем близко от дома Лазаря, и этот достойнейший человек позволяет мне накануне Субботы половить в его пруду немножко рыбы…

ПЛАЦИД. Ладно, давай сюда твою рыбу.

ИОСИФ. (Доставая рыбину из мешка). Вот, ешь на здоровье, добрый человек!

ПЛАЦИД. Это – мало. (Тот достает вторую рыбину). Мало. Давай всё. (Берется за мешок). Ты стар, тебе тяжело это таскать, хватит с тебя и птиц.

ИОСИФ. (Удерживая мешок). Но я – бедный человек, не отнимай у меня последнее!

ПЛАЦИД. Ты – жадный человек. А я – нет: мне не жалко отдать твой мешок вашим храмовым стражникам, которых ты боишься больше, чем римских солдат. По-моему, тебе лучше отдать рыбу мне. (Отнимает мешок и хочет уйти).

Входит Луций.

ЛУЦИЙ. Стоять, солдат!

ПЛАЦИД. Трибун! (Вытягивается, отдает честь).

ЛУЦИЙ. А, это ты, Плацид.… Верни-ка этому иудею его мешок, и будь поблизости.

Плацид повинуется и уходит.

(Иосифу). Иди, старик, продай свою рыбу в другом месте. Ты знаешь не хуже моего: здесь продают только то, что годится для жертвы. Порядок есть порядок.

Иосиф уходит.

(Савлу). Так. Ну, а ты – кто? Почему прячешься?

САВЛ. Я – Савл. Я – студент, я изучаю Тору. Мой учитель – Гамлиэль.

ЛУЦИЙ. Гамлиэль мне известен. Значит, ты посещаешь его академию… забыл, где она?

САВЛ. Здесь, сразу за мостом, по левую руку.

ЛУЦИЙ. Верно. Ты – иерусалимлянин?

САВЛ. Нет, я – родом из Тарса киликийского.

ЛУЦИЙ. А, вольный Тарс, славный город философов на реке Кидне! Не довелось побывать.… Но постой… ведь Тарс еще при Августе стал римской колонией, со всеми привилегиями. Выходит, ты – римский гражданин?

САВЛ. (Нехотя). Да. От рождения.

ЛУЦИЙ. Тебе повезло, Савл из Тарса! Я сам – каппадокиец, моя родина – недалеко от твоей Киликии. Но мне, чтобы стать командиром, пришлось купить римское гражданство… Однако, Савл, как римский гражданин ты должен иметь римское имя.

САВЛ. (Через силу). Мое римское имя – Павел.

ЛУЦИЙ. Павел… Ты неохотно его произносишь. Ты не любишь свое римское имя? Стыдишься римского гражданства? Говори, не бойся меня!

САВЛ. Я не боюсь! Я – не Павел, я – Савл! Моя мать назвала меня именем первого из царей Израилевых! Я – иудей! Я никогда не буду зваться Павлом!

ЛУЦИЙ. Ну, как знать! Не горячись так… Впрочем, ты мне нравишься. Я люблю горячих молодых людей, какого бы племени они ни были. Но твой нож, который ты прячешь за пазухой, ты должен мне отдать. Я желаю тебе добра. Дай мне его. (Савл отдает нож). И ты рассчитывал вот этим вот убить Плацида? Он – сильный и опытный воин, а ты не больно-то крепок на вид. Ты не похож на тех, кто нападает со спины. Но даже если б ты ударил Плацида сзади, вряд ли ты уцелел бы. Ты бы погиб в любом случае. Ради чего? Ради старика-птицелова? Кто он тебе?

САВЛ. Он – мой соотечественник! У нас с ним – один Бог. Мы все, иудеи – дети одного Бога, поэтому мы – братья друг другу. Язычнику не понять этого.

ЛУЦИЙ. Отчего не понять? Вы все – братья, поэтому, чуть что, вы режете друг другу глотку, как все братья на свете. Но это – ваше дело. Мое дело – не допускать, чтобы резали глотку моим солдатам. По возможности… Ты же – фарисей, Савл, ты живешь по заповедям. «Не убей», «не лжесвидетельствуй», так ведь? За четверть часа ты нарушил две заповеди: солгал, чтобы сбить солдат со следа убийцы, и сам замыслил убийство.