Буссенар Луи
Шрифт:
Матросы так усердно принялись за работу, что через двенадцать минут все шпуры были готовы.
— Теперь дело за тобой! — сказал капитан оружейнику, уже успевшему подготовить десять взрывных зарядов.
— Капитан, через сколько минут после того, как шнур будет зажжен, должен произойти взрыв?
— Через полчаса.
— Значит, надо отмотать бикфордовы шнуры на длину одной сажени от заряда.
Оружейник отматывал шнуры на требуемую длину и раскладывал заряды по шпурам.
— Ты все понял? — тихо спросил д’Амбрие у Геника.
— Все, капитан! Не знаю, как получится, но придумали вы здорово!
Когда все заряды были разложены, боцман отдал команду в машинное отделение, матросам приказал поджечь шнуры и всем быстро бежать на корабль.
Разгоряченные работой и быстрым бегом, моряки с удовольствием выпили по чарочке, поднесенной Дюма.
Корабль содрогался от стука машины, и все считали минуты до взрыва.
Никто не сомневался в успехе, однако напряжение не спадало. Даже завзятые шутники молчали, любая шутка была бы сейчас неуместна.
Прошло четверть часа, никто не произнес ни слова, только слышно было, как работает машина.
Счет пошел на секунды, пятнадцать пар глаз не отрываясь смотрели на лед.
Вдали показался дымок, за ним второй, и почти одновременно грянули взрывы. Дружно, как орудийные залпы на артиллерийских ученьях.
Лед трещал и ломался насколько хватало глаз, огромные глыбы его становились на дыбы, вздымая волны, докатывавшиеся до корабля.
Радостные возгласы матросов перекликались с рокотом моря.
И вот наконец «Галлия» пошла вперед, разбрасывая куски сломанного льда.
Гордые успехом, счастливые матросы глазам своим не верили.
Подумать только! От тридцати фунтов взрывчатки рухнула такая громада льда!
Результат превзошел все ожидания. Вместо прохода шириной в десять — двенадцать метров образовался разлом, местами достигающий пятидесяти и более метров ширины, а лед все трещал и ломался, отголоски взрыва дошли до самой глубины, и на поверхность всплыло множество оглушенной рыбы и тюленей.
Опасности, что лед быстро смерзнется, не было, и капитан разрешил спустить на воду шлюпку и собрать рыбу, чтобы пополнить запас провианта. На это ушло каких-нибудь десять минут, и шхуна пошла дальше в свободные воды. За несколько часов беспрепятственного хода «Галлия» пересекла пролив Мелвилл.
Д’Амбрие собирался дать команду свернуть к западу, когда внимание его привлекли возгласы и жесты матросов, видимо что-то заметивших.
— Говорю тебе, это медведь!
— Нет, человек!
— Пфэ!.. В этих краях не поймешь, где медведь, где человек. Все в меховых шкурах, — сказал один из моряков с отчетливым нормандским акцентом.
— Это медведь с двумя медвежатами. Белые медведи, вернее желтоватые.
— И человек бежит!
— От медведей удирает. Вон как мчится! Будто наскипидаренный!
— Сожрут они его, уж это точно. С потрохами!
— Пусть на дерево залезет! — пошутил Артур Форен.
— Опять зубы скалишь, парижанин, — сказал нормандец, — а ведь сердце у тебя доброе, я знаю! Это ты из воды меня вытащил.
— Зачем об этом вспоминать, Гиньяр!.. Во-первых, ты мой родной матрос!.. Э… Э… А он не дурак, этот парень, бросил медведю свою меховую шкуру!
— Чтобы выиграть время!.. Видишь, медведь с ней возится!
— Да, но это ненадолго.
По льду действительно бежал человек, на ходу раздеваясь и бросая одежду преследовавшему его огромному белому медведю [63] .
До корабля оставалось еще четыреста метров, когда медведь стал догонять свою жертву.
— Надо во что бы то ни стало спасти этого несчастного! — заявил капитан. — Стоп машина! Шлюпку на воду!.. Ко мне пять добровольцев!
63
Аналогичный случай описан канадским полярником Пайером и приводится в «Жизни животных» Альфреда Брема. Однако у реального события был совершенно иной конец: когда медведь догнал спасавшегося от него матроса и схватил беглеца, тот пронзительно закричал; медведь от испуга выпустил свою жертву, а потом, заметив спешивших на помощь людей, и вовсе обратился в бегство… Автор разделяет господствовавшее в его время мнение о чрезмерной свирепости белых медведей.
Прибежали с карабинами доктор и лейтенант, подошли матросы.
Вдруг человек поскользнулся и упал. Медведь был уже в двух шагах от жертвы. Все в ужасе вскрикнули.
Доктор выстрелил, но пуля ушла в лед в метре от животного, в воздух полетели осколки.
Медведь на мгновение замер и с беспокойством поглядел на корабль.
Воспользовавшись этим, человек пробежал еще несколько шагов.
Доктор снова выстрелил, и опять мимо.
— Мазила! — негодуя на самого себя, пробурчал он, вкладывая в карабин двойной заряд.