– Здравствуй, Лёнечка. Как же я рад тебя видеть!..

Голос был настолько сладок, что Леонид чуть не выхватил револьвер. Сдержался, сцепил зубы, поднял голову.

– Давно не виделись, Лёнечка. Как вырос, как похорошел! Каким большим человеком стал!..

Черные кудри, черная борода до ушей, черная кожа «комиссарской» куртки. И глаза черные.

Яша Блюмкин.

Глава 4. Кандидаты на Чукотку

1

Маленький дворик залило дождем, вода текла по булыжнику, струилась по крыше черного автомобиля, брошенного на милость серых туч, навалившихся, казалось, на самые крыши. С вечера хмурилось, ночью ударили первые капли, и вот, наконец, небеса разверзлись. Весенняя непогода, первый мартовский ливень…

– Столицы в расходе, как в бурю облака.

Надгробные игры сыграли в синеве.

И в горы уходят неполных три полка,

летучего тигра имея во главе…

Двигались лишь губы – поручик читал стихи неслышно. Оконное стекло отделяло от мира, и он пожалел, что не может выйти сейчас во двор, поставить лицо под холодную влагу, напиться сырого воздуха…

– И чего видать?

Красный командир по-начальственному устроился за столом, на котором возвышалась внушительная пачка бумаг. Кроме обычной «вермишели», курьер доставил две большие папки и несколько свежих газет.

– Дождь, – кратко отрапортовал поручик, направляясь к стулу. – А пишут что?

– Пишут… Сейчас почитаешь.

Командир РККА резко встал, зачем-то оглянулся и протянул небольшой листок бумаги.

– Между страниц «Известий» лежало. Кстати, шрифт точно такой, типографский, не отличить. Вроде, как там же печатали.

Офицер без особого желания взял листок, повертел перед глазами.

– «Про-ле-тар-и-и всех стран…»

– Ниже, ниже…

Поручик, скользнув глазами по тексту, внезапно замер, словно не веря собственному зрению. Осторожно присел на стул, пристроил бумагу на коленях. Минута прошла в полном молчании, только капли дождя монотонно стучали по стеклу.

Наконец, читавший тряхнул головой.

– «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью…» Однако!

– Я тоже чуть не одурел, – согласился командир РККА. – Дальше, дальше читай!

– «С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о HКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела…» Да тут про всех сразу! Пятаков, Бухарин… «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно является любимцем всей партии, но его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским…» Кто, интересно, сподобился?

– Подпись видел? – хмуро поинтересовался красный командир. – Якобы, из письма к будущему съезду.

– Подписать может, кто угодно и как угодно. Та-а-ак… «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общении между нами, коммунистами, становится нетерпим в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека…»

– Давай сюда, потом изучишь. – перебил его красный. – Еще войдет кто-нибудь.

Поручик, не став спорить, подошел к столу и молча отдал листок.

– Я тоже думаю, фальшивка, – продолжал командир РККА, – И не слишком умная. «Сталин слишком груб…» Это товарищ-то Сталин? Они бы на Пятакова поглядели! Интересно, кто подсунул? Газеты нам приносят из экспедиции, там ребята вроде нас с тобой, трижды проверенные. Или это еще в типографии? Как мыслишь?

Отвечать поручик не стал – особой разницы он не видел. Смертельная схватка Красных Скорпионов переставала быть тайной. Скоро заговорят на улицах, сначала люди, потом, глядишь, и винтовки. Это должно было радовать, но бывший белый офицер ощутил внезапную тревогу. Лес рубят – щепки летят. Бонапарт дрался за власть с Директорией, но пушки били по толпе на паперти церкви Святого Роха.

– Ты сказал «потом», – наконец, рассудил он. – Потом и поговорим, после работы, если хочешь. Чего у нас там с «вермишелью»?

Несколько дней Техгруппа занималась откровенной ерундой. Если не считать трех посланий о колчаковском золоте, переправленных внимательным читателям из Госполитуправления, речь в письмах шла о вечных двигателях, способах изготовления шинельного сукна из опилок, а также использования грозовых разрядов в деле обороны страны. Хватало и «сигналов». Сознательные граждане писали на соседей, служащие на начальников, а некий изобретатель-партиец взывал из недр ГПУ, куда угодил за порчу казенного оборудования в результате неудачного опыта.