34 Манго опирается на ряд текстов, авторы которых писали об освящении базилики в 370 г. (основания есть: в 359 г. останки Константина временно переносили в мартирий св. Акакия; в 361 г. в мавзолее хоронили Констанция II; в 370 г. сообщается об освящении в Константинополе новой церкви).

В описании Евсевия («Жизиь Константина», IV, 58–60) основной чертой здания выступает его высота, а не протяженность (как было бы при описании базилики). Ни словом не упоминаются колоннады (к которым Евсевий обычно внимателен). Храм описан как стоящий среди обширного двора, окруженного портиками, к которым примыкали помещения дворца (караульни, термы, жилые покои). Евсевий подчеркивает «несказанную высоту» храма и облицовку стен цветным мрамором изнутри. Кессонированная кровля сверкала позолоченной бронзой, а на ней поднималось сооружение, окруженное бронзовыми рельефными решетками. Манго полагает, что этого достаточно, чтобы вндеть в первоначальной постройке округлый в плане мавзолей (Mango, 1990).

35 Манго полагает, что формы мавзолея Апостолейона легко восстановимы по аналогам, начиная с мавзолея Диоклетиана в Спалато, Галерия в Фессалониках, Максенция (на Виа Аппиа) и Елены (на Виа Лабикаиа) в Риме, вплоть до мавзолея Теодориха в Равенне, имеющего посвятительную надпись двенадцати апостолам (ее дата неизвестна).

36 Проблема сложения традиции поклонения мощам и развития культа святых — одна из острых в политико-религиозном и нравственном аспекте и обсуждается историками христианских древностей очень широко (Brown, 1981; Geaiy, 1990; Geary, 1994; Paxton, 1990; Binum, 1995; Binski, 1996; BP и ми. др.).

37 Устройство трапез на могилах мучеников во времена преследований повело к развитию из каменной плиты или стола (мензы) — христианского алтаря. С началом празднования дней памяти мучеников над их могилами уже ставили здания с алтарями, а развитие поминального культа вызвал потребность максимально приблизить церковь к могиле мученика (алтарь начали соединять с ней вертикальной «шахтой» и мощи стали доступны обозрению или прикосновению через специальное окошко — фенестреллу).

38 Казалось бы, обретение, то есть выкапывание из земли (извлечение из саркофага, аркосолия, локулы), а тем паче перенос (за этими словами обычно скрыто беззастенчивое, хотя и широко распространенное извлечение и продажа частей тел, которые приносили прибыль продавцу и снабжали покупателя необходимыми средствами к изменению «географии святости» тогдашнего мира) должны вызывать возмущение. Но этого совсем не наблюдается. Нездоровый, с точки зрения эллинистического общества, интерес христиан к могилам, их готовность поклоняться бренным останкам вызывали, конечно, осуждение, но даже император Юлиан Отступник (не раз нелестно отзывавшийся об этой черте своих христианских подданных) не обвинил их законным порядком в осквернении погребений. (В позднейший средневековый период некоторые общины и впрямь доходят в обращении с останками до абсурдно-кощунственных, на современный взгляд, решений: например, использовать человеческие кости как материал в декоре храма (гирлянд, подсвечников и т. п.) или устраивать привлекающие толпы любопытных туристов жуткие аттракционы, развешивая вдоль стен останки мертвецов в истлевающих одеждах, как в поздних «катакомбах» XVI-XIX вв. в Палермо, что можно увидеть и сейчас).

39 Эдикт Констанция II (Милан, 357) налагал штраф в 10 фунтов золота на каждого, кто повредит гробницу, похитит погребенное тело или часть останков. Специальный эдикт объявлял останки мучеников «принадлежностью», частью имущества того храма, где они находились: «Никто да не переносит мертвое тело в иное место. Никто да не разделяет и не продает тело мученика. Напротив, если святому случилось быть погребенну в некоем месте, да будет позволено построить для почитания его какое-либо сооружение из тех, что принято называть мартирием». Отрицательное отношение к нарушению покоя мертвых выражено в тысячах эпитафий; формула проклятия: «да будут выкопаны твои кости» — обычна для IV в. В начале IV в. император Максимин Даза в качестве элемента антихристианского законодательства даже запретил собрания на кладбищах (Ср.: Toynbee, 1971; Morris, 1992).

40 Тело антиохийского епископа Бабила перенесли на несколько километров, в предместье Дафиэ, где в его честь построили мартирий. Местные язычники были оскорблены и при посещении Антиохии императором Юлианом (362) пожаловались ему через оракул Аполлона. Действуя с отменной решительностью, Юлиан потребовал похоронить Бабила (позже, когда «чудесный огонь» сжег крышу храма Аполлона, христиане установили причинно-следственную связь между двумя событиями). В 350-е гг. переносы погребений могли вызвать беспокойство даже у христиан Константинополя. Когда после землетрясения 358 г. мавзолей Константина Великого оказался в опасности, патриарх Македонии, желая спасти останки императора, перенес их на свой риск из Апостолейона в соседний мартирий св. Акакия (359). Многие были возмущены н последовали драматические события, закончившиеся смещением Македония.

41 У Евсевия сказано, что император пожелал, чтобы в храме проводились богослужения и воздвиг здесь «двенадцать ковчегов, как бы двенадцать священных памятников, в честь и славу лика Апостолов, посреди них поставил он гроб для самого себя, так что с обеих сторон этого гроба стояло по шести апостольских». Шаги Константина были, «мягко говоря, необычными» (Р. Краугхаймер), поскольку выглядели как стремление быть приравненным к апостолам.

42 Дальнейшая судьба мощей неизвестна (возможно, их уложили под престол ниже пола); Прокопий («О постройках», I, [V, 18–24) рассказывает об открытии, сделанном в VI в.: когда рабочие Юстиниана снесли старый храм и ровняли место под новое строительство, они наткнулись на три деревянных гроба, надписи на крышках которых обозначали апостолов Андрея, Луку и Тимофея.

Основными производителями евлогий сначала были территории Востока: Палестина, крупные паломнические центры Сирии и Египта, такие как «Абу Мина» (см. ниже), позже на путях пилигримов к европейским святыням чрезвычайно распространились средневековые «паломнические пряжки», амулеты и др. Давно стали хрестоматийными изображения храма Гроба Господня на «ампулах Монцы» и других евлогиях Палестины. На Руси в XIII–XV вв. делали каменные иконки, на которых у гробницы Христа показана «доска» с тремя отверстиями для прикосновения к реликвии, описанными в «Хождении игумена Даниила» (Grabar, 1958; Vican, 1982; Vican, 1995; BP, 1990; Беляев, 1996).

44 В России этой темой занимаются В. П. Даркевич, М. В. Рындина, М. В. Седова, В. Н. Залесская и др. (Даркевич, 1966; Он же, 1976; Ои же, 1972; Залесская, 1980; Она же, 1986; Она же, 1995; Рындина, 1994; Седова, 1994 и др. работы этих авторов). Памятникам «путей пилигримов» был посвящен XII МКХА (см. гл. IV). Осенью 1999 г. Музеи Московского Кремля и Центр восточнохристианской культуры планируют провести первую в России выставку и международный симпозиум «Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира». Atti des XII CIAC, 1995; BP, 1990; DA, XIV, 808; Ward-Perkins, 1940, 254–263.