Шрифт:
«Тереза? – Томас прижал к вискам по два пальца. – Тереза?»
«Ты, кланкоед! Не лезь ко мне в голову!»
Томас аж присел. Он закрыл глаза и снова попробовал сосредоточиться.
«Тереза, что с тобой? Это же я, Томас».
«Кто-о?! Заткнись!»
Это она, Тереза, только ее ментальный голос полон страха и гнева.
«Заткнись, понял! Я тебя не знаю, оставь меня!»
«Но… – совершенно растерялся Томас. – В чем дело, Тереза?»
На некоторое время она замолчала, словно собираясь с мыслями, а когда вновь заговорила, Томас поразился ледяному спокойствию в ее голосе.
«Не доставай меня. Или я найду тебя и перережу глотку. Клянусь».
Собеседница пропала. Забыв об угрозах, Томас снова и снова звал ее. Ответом ему была все та же тишина и ощущение утраты.
Упав на кровать, Томас почувствовал, как по телу разливается отвратительное жжение. Спрятав лицо в подушку, он заплакал – впервые с момента гибели Чака. В памяти против воли всплывала надпись с таблички у спаленки и ярлык «Предатель», но Томас каждый раз гнал их прочь.
Странно, никто не подошел, не спросил, в чем дело. Плач постепенно перешел в сдавленные всхлипы и неровное дыхание. Понемногу Томас затих и заснул.
Ему приснился сон.
На сей раз Томас чуть старше, лет семи-восьми. Над головой у него горит яркий и будто волшебный свет.
Время от времени к нему, загораживая огни, наклоняются люди в нелепых зеленых костюмах и странных очках. Он видит лишь глаза – рты и носы закрыты масками. Томас одновременно и этот мальчик, и сторонний наблюдатель; он чувствует страх малыша.
Люди переговариваются между собой приглушенными, невнятными голосами. Здесь и мужчины, и женщины. Кто из них кто – Томас не разбирает.
Он вообще не может понять, что происходит.
Только взгляды. Обрывки беседы. И все страшно пугает.
– Придется углубиться в его мозг и мозг девочки.
– Они выдержат?
– Вы понимаете, насколько это потрясающее открытие! Вспышка – внутри его.
– Он может умереть.
– Хуже будет, если выживет.
Наконец Томас слышит последнюю фразу, хоть что-то, от чего не бросает в дрожь:
– Или же он и другие спасут нас. Спасут всех.
Глава девятая
Томас проснулся.
В мозг через уши словно забили сосульки.
Он попробовал встать, и комната завертелась перед глазами; его замутило. Затем пришли мучительные воспоминания: об угрозах Терезы и о сне. Кто были те люди в зеленом? Настоящие ли они? И правду ли говорили о его мозге?
– Рад, что ты еще спать не разучился.
Сквозь полуопущенные веки он увидел Ньюта. Друг стоял у кровати.
– Надолго я вырубился? – спросил Томас, стараясь загнать мысли о Терезе и сне – или же воспоминании? – в самый дальний и темный уголок мозга. Погоревать можно и после.
Глянув на часы, Ньют сказал:
– На пару часов. Народ как увидел, что ты спишь, сразу расслабился. И правильно, делать все равно больше нечего. Остается сидеть и ждать. Выхода мы не нашли.
Сдерживая стон, Томас сел на кровати и прислонился спиной к стенке за изголовьем.
– Пожрать есть чего?
– Нет. Хотя какой смысл проделывать такие махинации? Дурить нас, перетаскивать с места на место, чтобы затем уморить голодом? Скоро что-то переменится. Помню, как первая партия наших прибыла в Глэйд. Я, Алби, Минхо, еще ребята… Изначальные глэйдеры.
Последнюю фразу Ньют произнес далеко не без сарказма.
Заинтригованный Томас удивился себе: ведь он и не задумывался, какой была жизнь в Глэйде вначале.
– И чем мы напоминаем первую группу?
Ньют сосредоточенно уставился на кирпичную кладку за окном.
– Мы проснулись посреди дня, лежа на земле у дверей Ящика. Память стерта. Правда, мы как-то быстро сошлись и перестали паниковать. Тридцать человек, напуганы, растеряны, и все без понятия, как очутились на ферме и что надо делать. Потом решили: раз мы в одной яме, то хорошо бы осмотреться. Вскоре мы обзавелись хозяйством, каждому нашлась работа.
Головная боль постепенно уменьшилась, и Томас с интересом слушал, с чего начиналась община. Кусков головоломки, возвращенных Метаморфозой, было слишком мало, чтобы составить полную картину, сформировать устойчивые воспоминания.
– Создатели все подготовили к вашему прибытию? Ну посевы там, стада?
Не отрывая взгляда от кирпичей, Ньют кивнул.
– Мы вкалывали, чтобы поддерживать хозяйство в порядке. День за днем, метод научного тыка себя оправдал.
– Ну а… почему сейчас ты вспомнил первые дни?