Шрифт:
Не успел Томас ответить, как произошли одновременно два события. Вопли оборвались, будто кто-то закрыл дверь в комнату, из которой они долетали, и из-за темного строения выглянула девушка. Волосы ниспадали с ее укрытой в тени головы черным шелковым платком.
Глава двадцатая
Томас ничего не смог с собой поделать: инстинктивно в нем родилась надежда, что это Тереза, что это она стоит перед ним всего в нескольких сотнях ярдов.
«Тереза?»
Ноль реакции.
«Тереза? Тереза!»
Нет ответа. Пустота, возникшая с исчезновением Терезы, никуда не делась, но… это вполне могла быть она. Наверняка она. Может, Тереза утратила дар телепатии?
Выйдя из дома, девушка продолжала стоять неподвижно. И хотя ее фигуру скрадывала тень, было видно, что она смотрит прямо на глэйдеров, скрестив руки на груди.
– Это не Тереза, случайно? – спросил Ньют. Будто мысли прочел.
Томас машинально кивнул и быстро огляделся. Вроде никто не заметил.
– Без понятия, – сказал он наконец.
– Может, это она орала? – предположил Фрайпан. – Как только она вышла, вопли прекратились.
Минхо фыркнул.
– Скорее всего она кого-то мучает. Увидела, что мы идем, и кокнула бедняжку. – Он зачем-то хлопнул в ладоши. – Ладно, кто хочет выйти навстречу милой барышне?
Томас поражался, каким легкомысленным иногда бывает вожак.
– Я пойду, – вызвался он немного громче, чем хотел. Не хватало еще выдать надежду на то, что незнакомка в тени – Тереза.
– Я же пошутил, утырок, – отрезал Минхо. – Идем всей гурьбой. Вдруг ее прикрывает банда маньячек-ниндзячек.
– Маньячек-ниндзячек? – переспросил Ньют, то ли удивленный, то ли раздраженный шуточками Минхо.
– Ну да. Пошли, – сказал Минхо и зашагал вперед.
Поддавшись внезапному импульсу, Томас крикнул:
– Нет! – Понизив голос, добавил: – Нет, парни, вы оставайтесь тут. Я один пойду. Вдруг нам ловушку приготовили. Как идиоты возьмем и провалимся в нее все разом.
– А ты, значит, не идиот, раз один идешь? – спросил Минхо.
– Надо же кого-нибудь на разведку выслать. Вот я и пойду. Если что – сразу крикну.
Задумавшись на долгое время, Минхо наконец ответил:
– Лады. Ступай, наш бравый шанк. – Он больно хлопнул Томаса по спине.
– На хрен твои глупости, – возразил Ньют и выступил вперед. – Я иду с Томасом.
– Нет! – крикнул тот. – Просто… отпустите меня. Чую, надо быть осторожней. Если заору благим матом – приходите спасать.
Не дожидаясь от товарищей ответа, Томас быстрым шагом направился к девушке.
Дистанция стремительно сокращалась. Тишину нарушало только шарканье подошв Томаса о песчаную землю и камни. Запах пустыни смешивался со слабой вонью чего-то горящего. Томас сам не успел понять, в чем дело: может, в очертаниях головы и фигуры девушки или в позе – в том, как она сдвинула чуть вбок скрещенные руки, выставив для равновесия в другую сторону бедро… Он понял – это она.
Тереза.
Когда до нее оставалось всего несколько футов и Томас приготовился увидеть ее лицо в мерцающем свете огней, девушка развернулась и вошла в открытую дверь небольшого здания – вытянутой прямоугольной постройки, слегка накрененной, под косым навесом: окон вроде бы нет, по углам висят крупные черные кубы – наверное, матюгальники. Вопли – скорее всего искусственные – транслировались через них. Потому их и было слышно так далеко.
Дверь – крупная деревянная пластина – была нараспашку. Внутри оказалось еще темней, чем снаружи.
Томас, впрочем, вошел, сознавая, насколько глупый и необдуманный шаг совершает. Тереза нашлась! И плевать, что случилось и почему пропала. Она ведь не причинит Томасу вреда. Ни за что.
Воздух внутри оказался прохладным и почти влажным. До чего же приятно… Сделав три шага, Томас остановился и прислушался в полной темноте к дыханию девушки.
– Тереза? – спросил он вслух, поборов искушение обратиться к ней мысленно. – Тереза, в чем дело?
Девушка сдавленно всхлипнула, будто не хотела, чтобы Томас заметил, что она плачет.
– Тереза, послушай. Я не знаю, что произошло или что с тобой сотворили, но я пришел за тобой. Безумие какое-то. Просто поговори со…
Вспышка света заставила его умолкнуть. Девушка зажгла свечу на низком столе и тряхнула рукой, гася спичку. Посмотрев наконец на Терезу, Томас убедился: он прав на все сто. Это она. Живая. Впрочем, всепоглощающая радость длилась недолго, сменившись болью и смущением.