Шрифт:
– Пустая надежда. Но лучше такая, чем никакой.
Она сильнее сжала руку Томаса, и на этот раз он ответил ей тем же. А потом – невероятно! – они заснули.
Глава тридцать пятая
Томас пробудился от кошмара. Снилось, будто Минхо и Ньюта зажали в угол конченые шизы. Психи с ножами. Злые психи. Пролилась кровь…
Открыв глаза, он огляделся.
Кабину по-прежнему окутывала тьма, парень едва смог разглядеть Бренду. Он даже подумал, что все еще спит.
– Кошмары мучают? – спросила вдруг девушка.
Опустившись на спинку сиденья, Томас закрыл глаза.
– Да. Никак не забуду друзей. Фигово мне от того, что мы разделились.
– Мне жаль, правда. Очень жаль. – Она поерзала в кресле. – Не беспокойся. Твои приятели глэйдеры с виду крепкие, умные. А если не так, то Хорхе поможет, он воробей стреляный. Проведет через город на раз. Не переживай зря, лучше о нас волнуйся.
– Ну спасибо, успокоила.
Бренда рассмеялась:
– Прости… Я шутила. Ты моей улыбки не видел.
Включив подсветку на часах, Томас проверил время.
– До рассвета еще несколько часов.
Помолчав немного, он снова заговорил:
– Расскажи еще о мире. Нам здорово подтерли память. Кое-что вспомнилось, но это так, обрывки. Не знаю, настоящие ли они. К тому же в них о внешнем мире почти ничего нет.
– Внешний мир, говоришь? – глубоко вздохнула Бренда. – Ну, хреново сейчас во внешнем мире. Температура начала понижаться, однако уровень морей восстановится ой как не скоро. Со времени последней вспышки утекло много воды, Томас, и людей умерло предостаточно. Просто невероятно, как мы быстро оправились и приспособились. Если бы не уродская Вспышка, цивилизация выдержала бы марафон на выживание… Эх, если бы да кабы… дальше не помню. Эту фразу любил повторять папа.
Томас едва мог сдержать любопытство.
– Что произошло? Образовались новые страны или просто объединенное правительство? Как с ним связан ПОРОК? Может, он и есть правительство?
– Прежние страны сохранились, но… границы стираются. Как только начала свирепствовать Вспышка, главы государств объединили силы, ресурсы, технологии – все ради создания ПОРОКа. Он учредил зверскую программу тестов, карантин. Распространение болезни замедлилось, но не остановилось. По-моему, единственный шанс побороть Вспышку – найти лекарство. Надеюсь, тебе не солгали и оно существует. Правда, его почему-то не дают нуждающимся.
– Ну а мы где? – спросил Томас. – Географически?
– В машине. – Томас не засмеялся, и Бренда продолжила: – Прости, не время для шуток. Судя по этикеткам на консервах, мы в Мексике. Или, точнее, на ее месте. Теперь здесь Жаровня. В основном территории между двумя тропиками – Раком и Козерогом – полностью превратились в пустыню. Центральная и Южная Америка, почти вся Африка, Ближний Восток, юг Азии. Повсюду мертвые земли, трупы… Милости прошу на Жаровню. По-моему, со стороны правительства мило ссылать сюда нас, шибздиков.
– Господи… – В голове у Томаса бушевал ураган мыслей. Откуда он знает о своей принадлежности – самой прямой – к ПОРОКу? О принадлежности к нему Групп «А» и «В», Лабиринта и всякой прочей ерундени, через которую надо пройти? Томас еще не мог составить осмысленной картины происходящего.
– Господи? – переспросила Бренда. – И все? Лучше ничего сказать не можешь?
– Слишком много вопросов. Не знаю, с какого начать.
– Знаешь что-нибудь об анальгетиках?
Томас посмотрел на девушку, жалея, что не видит ее лица.
– Кажется, Хорхе говорил о них. Что это такое?
– Сам знаешь, как устроен мир. Новые болезни – новые лекарства. Если нельзя убить саму болезнь, борются против симптомов.
– А что делает это лекарство? У тебя оно есть?
– Ха! – презрительно вскрикнула Бренда. – Как будто нам выдают его! Такую круть могут себе позволить только шишки. Они называют лекарство кайфом. Оно притупляет эмоции, процессы в мозгу, вводит в ступор. Ты словно пьяный, практически не чувствуешь ничего. Лекарство сдерживает Вспышку, потому что болезнь гнездится в голове. Пожирает мозг, губит его. Если он не работает, то и вирус слабеет.
Томас скрестил руки на груди. Он упускал нечто важное, не мог ухватить сути.
– Выходит… это не лекарство? Пусть оно и замедляет действие вируса?
– Даже близко не лекарство. Анальгетик отсрочивает неизбежное. Вспышка все равно побеждает, и ты теряешь способность размышлять здраво, рационально, перестаешь сострадать… и ты уже не человек.
Томас молчал. Сейчас он еще сильнее, чем прежде, чувствовал, как некая – очень важная – часть памяти пытается просочиться сквозь щель в стене, ограждающей его от прошлого. Вспышка. Мозг. Сумасшествие. Анальгетик, кайф. «ЭТО ПОРОК». Испытания. Речи Крысуна о том, что весь сыр-бор – из-за реакций глэйдеров на Переменные.