Почти сразу в голову пришла идея, предельно простая. И как они сами не догадались!

– Может, я своими ногами пойду? – спросил Томас сухим и надломившимся от жажды голосом. – У вас оружие, я не сбегу.

Тереза пнула его в бок.

– Молчи, Томас. Мы не дуры. Погоди, пока скроемся с глаз твоих приятелей.

Томас едва сдержал стон, как вдруг нога Терезы вновь ударила его по ребрам.

– Ай! Зачем?

– Так нам велено. А теперь – умолкни!

– Зачем ему говорить об этом? – резко прошептала одна из девчонок.

– Какая разница? – ответила Тереза, не пытаясь скрыть раздражения. – Скажем, не скажем… все равно ему хана.

«Велено», – подумал Томас. ПОРОК приказал убить его.

– Я их уже почти не вижу, – сказала одна из девчонок. – От той расселины нас точно видно не будет. Парни нас не догонят, даже если попытаются.

– Отлично, – ответила Тереза. – Несем его к расселине.

Томаса подхватили еще несколько пар рук и подняли над землей. Тереза и три ее новые подружки несли его через валуны, мимо высохших деревьев, выше и выше. Он слышал тяжелое дыхание, чувствовал запах пота и ненавидел своих пленительниц все сильнее с каждым толчком при подъеме. Даже Терезу. Томас последний раз попытался дотянуться до ее разума и тем спасти остатки доверия к ней, но подруга не отвечала.

Трудное восхождение длилось около часа – с остановками, во время которых девушки сменялись, – и вдвое больше прошло с момента, когда Томаса забрали от глэйдеров. Солнце почти достигло опасной точки зенита, жара сделалась невыносимой. Но тут девушки обогнули массивную стену; поверхность немного выровнялась, и они вошли в тень. Как хорошо было вновь скрыться от солнца.

– Ну все, – объявила Тереза. – Бросайте его.

Девчонки не церемонясь отпустили Томаса, и он, громко ахнув, упал на твердый камень. И пока его развязывали, парень судорожно хватал ртом воздух. Не успел он отдышаться, как мешок уже сняли.

Моргая, Томас посмотрел на Терезу и ее товарок – те окружили его, с оружием наготове. Нет, как глупо-то…

Собрав остатки мужества, Томас произнес:

– Вам не мешало бы крепко подумать. Вас двадцать – с ножами, мечами и мачете – против меня одного, безоружного. Я, наверное, точно особенный.

Перехватив копье поудобнее, Тереза начала пятиться.

– Постой! – вскрикнул Томас, и Тереза остановилась. Прикрываясь руками, Томас встал на ноги. – Я спокоен, не рыпаюсь. Просто ведите меня куда надо, и я покорно дам себя хлопнуть. Все равно жить больше незачем.

Говоря так и стараясь вложить в слова как можно больше злобы, он смотрел прямо на Терезу. Томас все еще надеялся воззвать к их разуму, однако после побоев утратил настоящий запал.

– Хватит уже, – сказала Тереза. – Надоел. Идем к перевалу, отоспимся и после заката начнем переход.

Следующей заговорила темнокожая девушка:

– А с этим что? Столько часов его протаскали. Зря надрывались?

– Убьем его, не бойся, – ответила Тереза. – Убьем именно так, как нам сказали. Это будет карой за то, как он обошелся со мной.

О чем она? Что такого сделал ей Томас?!

Он не мог понять, да мозг и не желал работать, пока девчонки волокли его к лагерю. Дорога постоянно шла в гору, и ноги уже начали гореть. Голая скала по левую руку надежно укрывала от жары, но и в тени все оставалось сухим и горячим. Кругом была одна бурая пыль. Девчонки дали ему немного воды – она до капли испарилась, еще не достигнув желудка.

Они дошли до большого углубления в восточной стене как раз тогда, когда солнце – этот испепеляющий шар золотого огня – повисло в зените. Сразу видно, девушки разбили лагерь и просидели день или два в пещере, уходящей в недра скалы футов на сорок. Среди палаток Томас заметил кострища и кучку мусора возле выхода. Отряд дожидались всего три девчонки – значит, ловить Томаса Группа «В» отправилась почти целиком.

С мечами, ножами и мачете? И правда глупо. Хватило бы нескольких человек.

По пути Томас узнал кое-что: темнокожую звали Гарриет, а ту, что постоянно терлась рядом с ней, светло-русую, с белоснежной кожей, – Соня. И судя по всему, до прибытия Терезы они были за главных. Вели себя по-командирски, однако решение принимали с оглядкой на Терезу.

– Так, давайте привяжем его вон к тому страшному дереву, – указала Тереза на белый, как кость, дуб, давно уже мертвый, но все еще цепляющийся корнями за каменистую почву. – И надо бы его покормить, не то будет ныть и не даст нам поспать.

Ну это она маху дала… Не важно, что Тереза задумала, – приказы ее становятся все глупее. И плевать, что она говорила вначале. Томас ее ненавидел.

Он не сопротивлялся, когда его привязывали к дереву поперек торса, оставив руки свободными. Потом вручили несколько батончиков мюслей и бутылку воды. Никто не разговаривал с ним, не смотрел ему в глаза. Девчонок вроде даже одолевало чувство вины. Уминая мюсли, Томас внимательно оглядывал лагерь: его обитатели укладывались спать. Что-то здесь было не так.