Шрифт:
– Думаю, ты прав, – сказала Бренда и сжала его руку чуть сильнее. – Идем, Хорхе, – позвала она оборачиваясь. – Сообразим что-нибудь на обед.
Девушка и латинос вышли, оставив Томаса наедине с собой.
После ужасного обеда, во время которого ребята лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами, все разбрелись по бергу. Томас шел коридорами и постоянно думал о Ньюте. Во что превратится брошенный друг? Как мало от него осталось… Осталось? Осталось!
Записка!
Очнувшись от потрясения, Томас побежал в уборную. В хаосе и неразберихе Дома шизов он совершенно позабыл о записке. Прочесть ее следовало еще там, в этом гнилом приюте. Похоже, момент, о котором говорил Ньют, уже упущен.
Запершись, Томас достал конверт из кармана и вскрыл. Лампы по краям зеркала роняли на лист бумаги мягкий теплый свет. В записке было всего два коротких предложения:
«Убей меня. Если ты и правда мой друг – прикончи меня».
Томас снова и снова перечитывал письмо в наивной надежде, что суть его переменится. От мысли, что друг настолько испугался Вспышки и заранее попросил об ужасной услуге, его затошнило. Не зря Ньют злился, особенно когда его нашли в зале для боулинга. Он просто не хотел становиться конченым шизом, а Томас… Томас его подвел.
Глава сорок вторая
О записке лучше никому не говорить. Да и зачем? Пора было двигаться дальше, и Томас приступил к действиям с неожиданным для себя хладнокровием.
Два дня команда провела на борту берга, отдыхая и составляя планы. Никто толком не знал Денвера, и потому разговоры рано или поздно сводились к Галли и «Правой руке». Последние желают остановить ПОРОК, и если корпорация собирается перезапустить тесты – с новым составом иммунных, – то работать придется заодно с «Правыми».
Галли. Надо к нему.
Утром третьего дня Томас принял душ и присоединился к остальным за завтраком. Было видно: после двухдневного простоя все хотят действовать. План составили такой: найти Галли и договориться о сотрудничестве. Все еще беспокоило предупреждение Ньюта: якобы группа шизов собирается напасть на Денвер, – однако с воздуха на подступах к городу никого заметить не удалось.
Наконец, приготовившись, все собрались у грузового люка.
– Говорить снова буду я, – предупредил Хорхе.
Бренда кивнула.
– Как только окажемся в городе, сразу ловим такси.
– Ну и ладно, – пробормотал Минхо. – Хватит уже языками чесать, идемте.
Томас и сам не сказал бы лучше. Ходьба, движение – вот что поможет забыть горечь от потери друга, забыть об ужасной записке.
Хорхе нажал кнопку, и крышка люка поползла вниз. Едва она успела открыться наполовину, как в образовавшуюся щель Томас увидел троих неизвестных. Когда же пандус опустился полностью, стало понятно: это не встречающая делегация.
Двое мужчин и одна женщина, в металлических респираторах. У мужчин в руках пистолеты, у женщины – пушка. Потные лица покрыты пылью и грязью, одежда местами изодрана, словно этим троим пришлось прорываться сюда с боями. Оставалось только надеяться, что они – дополнительные силы охраны на воротах.
– Это что еще такое? – произнес Хорхе.
– Пасть захлопни, иммуняк, – ответил один из мужчин в респираторе. Искаженные маской слова прозвучали еще более угрожающе. – Все четверо спускайтесь на землю, только спокойно. Будете сопротивляться, сами не обрадуетесь. Не пытайтесь хитрить.
Глянув им за спины, Томас с ужасом заметил, что ворота открыты настежь и в узком проходе валяются два мертвых тела.
Первым ответил Хорхе:
– Начнешь палить, hermano, и мы тебя задавим, как бульдозер. Одного ты, может, и снимешь, но остальные и тебя, и твоих дружков-отморозков уложат.
Блефует, видно же.
– Нам терять нечего, – ответил мужчина в респираторе. – Давай, если смелый, иди сюда. Двоих-то я точно кокну, даже моргнуть не успеете.
Он прицелился Хорхе в голову.
– Понятно, – ответил латинос и поднял руки. – Один – ноль в твою пользу.
Минхо застонал.
– Ах ты, ушлепок стебанутый, – произнес он и тоже поднял руки. – Вам тут лучше бдительность не ослаблять. Попомните мое слово.
Выбора не оставалось, и Томас, подняв руки, первым спустился по пандусу. Трое отвели группу к тарахтящему на холостых оборотах старенькому микроавтобусу. За рулем сидела женщина, на заднем сиденье – еще двое мужчин с пушками.
Один из конвоиров открыл боковую дверь и кивком велел пленникам проходить внутрь.