– Неудивительно, что мы не замечали его, – сказал Минхо, лихорадочно зарисовывая в блокноте невидимое отверстие и делая пометки о его размерах. – Довольно маленький проход…

– Гриверы едва протискиваются в такую дыру. – Томас не сводил глаз с участка в небе, где находился невидимый портал, пытаясь впечатать в память точное местоположение прохода и расстояние до него. – Когда они вылезают, то, наверное, балансируют на краю дыры, а потом прыгают через пропасть прямо на край Обрыва. Тут довольно близко. Даже я смог бы прыгнуть на такое расстояние, а они тем более.

Минхо завершил набросок и поглядел на загадочную прореху в небе.

– Как такое возможно, чувак? Что мы вообще перед собой видим?

– Как ты и говорил, тут нет никакого волшебства. Всего лишь результат работы того самого механизма, который сделал небо серым. Выход скрыт чем-то вроде оптической иллюзии или голограммы. Все в этом месте наизнанку.

И «чертовски круто», вынужден был признать Томас. Хотелось бы ему понять, какие высокие технологии стоят за всеми странностями, которые тут творятся.

– Ага, что наизнанку – то наизнанку. Пойдем. – Минхо с кряхтением встал и закинул рюкзак за спину. – Надо обежать как можно больше коридоров. Может, на этом чудеса не закончатся и проявится еще что-нибудь необычное. Вечером расскажем обо всем Ньюту с Алби. Не представляю, как это можно использовать, но, по крайней мере, теперь мы знаем, куда уходят проклятые гриверы.

– И, вероятно, откуда приходят, – добавил Томас, бросив последний взгляд на невидимый портал. – Из Норы Гриверов.

– Ага. Вполне ничего себе название. Не хуже остальных. Надо идти.

Томас продолжал смотреть с обрыва, ожидая, пока Минхо первым двинется с места, но его товарищ, очевидно, был поражен открытием не меньше. Несколько минут они постояли в полном молчании, пока Минхо не развернулся и не побежал прочь, не говоря ни слова. Томас нехотя последовал за ним, и вскоре они скрылись в сером сумраке Лабиринта.

В коридорах ребята не обнаружили ничего необычного – все те же каменные стены и плющ. Томас делал метки из срезанных стеблей и записи в блокноте. Ему трудно было заметить все изменения, произошедшие по сравнению с предыдущим днем, однако Минхо без раздумий указывал на стены, которые за ночь успели переместиться. Когда они достигли последнего тупика и пришло время возвращаться домой, у Томаса возникло непреодолимое желание плюнуть на все и остаться в Лабиринте, чтобы посмотреть, что произойдет ночью.

Минхо, видимо, уловил перемену в настроении товарища.

– Еще рано, чувак. Еще рано, – сказал он Томасу, положив ему руку на плечо.

И они вернулись назад.

В Глэйде царило уныние. И неудивительно – любой захандрит, когда все вокруг окрашено в мрачные серые тона. Свет оставался таким же тусклым, как и утром, и Томас невольно задался вопросом, изменится ли освещение после «заката».

Когда они вошли в Западные Ворота, Минхо направился прямиком к Картохранилищу, чем очень удивил Томаса. Он-то был уверен, что в сложившейся ситуации это самое последнее, что им стоило делать.

– Тебе разве не хочется поскорее рассказать Ньюту и Алби про Нору Гриверов?

– Мы все еще бегуны, и у нас все еще есть обязанности, – ответил Минхо.

Томас побрел за ним к тяжелой стальной двери бетонного бункера. Куратор посмотрел на него и вымученно улыбнулся:

– Не волнуйся, у нас останется время поговорить с ними – долго мы тут рассиживаться не будем.

Войдя в Картохранилище, они застали там и других бегунов – кто-то прохаживался по комнате, кто-то, склонившись над столом, чертил карты, – однако никто не проронил ни слова, словно запас предположений о том, что случилось с небом, был исчерпан. Царившая тут атмосфера безысходности была настолько вязкой, что Томасу показалось, будто он тонет в ней, как в трясине. Юноша понимал, что должен испытывать те же чувства, но был слишком взбудоражен – ему не терпелось увидеть реакцию Ньюта и Алби на новость об Обрыве.

Томас сел за стол и, используя собственную память и пометки в блокноте, начал рисовать карту. Минхо все время сидел рядом и давал подсказки, вроде: «Думаю, проход заканчивался не там, а здесь», «Соблюдай пропорции» и «Да рисуй ты линии ровнее, шанк». Куратор раздражал своей дотошностью, однако здорово помог, поэтому уже спустя минут пятнадцать Томас смог оценить конечный результат работы – свою первую карту. Он страшно гордился собой – она ничем не отличалась от всех остальных виденных им карт.

– Недурно, – похвалил его Минхо. – Во всяком случае, для новичка.

Минхо встал, подошел к ящику с картами первого сектора и откинул крышку. Опустившись на колени перед ящиком, Томас извлек из нее вчерашнюю карту и положил рядом со своим творением.

– Что теперь делать? – спросил он.

– Надо сравнить конфигурации сектора. Правда, сравнивать изменения за два дня толку мало. Чтобы найти какие-то закономерности, нужны результаты за несколько недель. Неблагодарный труд, но я уверен: что-то тут спрятано. Что-то, что нам поможет. Просто пока мы этого не видим. Как я сказал, мы в дерьме.