Денис не решился возразить.

– Живи в клане. Стаф по крайней мере не бросит тебя, пока ты приносишь пользу. – И вновь сменил тему: – Сам выдержишь?

Денис кивнул и даже выдавил вымученную улыбку.

– Значит, идем.

Ворон оглядел притихшую группу. Тамара лежала на асфальте, ее голова покоилась на коленях Гришко, и выглядела девушка не в пример лучше, чем в последние часы. Даже казалась привлекательнее – вероятно, потому что молчала.

Гришко смотрел исподлобья и очень зло. Но это и понятно – смириться с потерей такой дорогой вещи сможет не каждый.

Хазаров выглядел как обычно – огромный, спокойный, будто три слона, психиатр.

– Осталось немного, – заявил Ворон. – Поднапрячься и проскочить последние метры. Главное, не спешить и не тешить себя надеждой, что сейчас все закончится. А то закончиться все может с весьма неудовлетворительным результатом и навсегда.

Гришко встал и поднял девушку. Сначала на руки, потом, поразмыслив, перекинул через плечо. Идти так было много проще, одна рука оставалась свободной, да и транспортируемая не мешала обзору.

– Построение следующее… – Ворон с полминуты прикидывал варианты. – На этот раз первым иду я. За мной следуют Гришко с поклажей и Хазаров. Дэн – замыкающий, следит за всеми нами и смотрит по сторонам, при этом не ловит ворон, которых в нынешней Зоне и так нет. Если вопросов нет – ходу.

– Есть, – буркнул Гришко. – Кто компенсирует мне потерю дорогого артефакта?

Ворон с мгновение смотрел на биокорректора, потом рассмеялся. Весело, громко, запрокинув голову и едва не до слез.

– Хорошо… – фыркнул он. – Ну, ты наглец, – проговорил, восстановив дыхание, и ответил: – Зона. С нее и спрашивай.

– Ладно, командир. – Гришко поднял свободную руку перед собой и развернул ее в сторону сталкера раскрытой ладонью в жесте примирения. Второй он поддерживал Тамару под филейную часть тела. Вряд ли такое положение доставляло ему удовольствие, просто было удобнее. – Извини, я обязан был спросить.

– Советую удовлетвориться ответом, – сказал Ворон, начиная движение. – И еще один бесплатный совет: не держи Зону в должниках. Не любит она кредиторов.

Первое, что они увидели, подойдя к центру на Сумском, – огромный плакат с рожами менеджеров среднего звена обоего пола. Рожи на удивление хорошо вписывались в атмосферу московской Зоны в целом и психологической сферы деятельности будущего центра – в частности. Над ними красовалась надпись «Варшавка Скай» и не менее глупый лозунг «Мы – основа вашего успеха».

Двадцатиодноэтажное здание из стекла и бетона, когда к нему подошли ближе, стало не просто нависать, а давить. Архитектор заявлял, будто придерживался авангардного стиля, но темные, невысокие и длинные оконца пристроек скорее напоминали бойницы средневековой крепости, нежели нечто современное. К тому же оно казалось слишком громоздким, темным и потому мрачным.

– Можете считать меня консерватором, – нарушил тишину Хазаров, – но пропорциональность и строгость сталинских высоток нравятся мне много больше этого… этого…

– Футуризма, – подсказал Ворон. – Вы все еще уверены в желании здесь работать?

Уютно устроившийся на крыше огненный шар тоже не прибавлял оптимизма.

– Выше десятого этажа я подниматься не буду точно, – заявил Хазаров. – К тому же вряд ли лифты работают… А в Кащенко обстановочка была не слаще. Лишь бы работу делать, а где – не важно.

– Работают, – заверил Гришко, перекидывая Тамару на другое плечо. – Тут все налажено. Электричество, быт. Даже видами наслаждаться можно.

– Какими? – вздохнул психиатр. – На «Ритейл Парк» или урбанистическую застройку прошлого века? Москва красавица, конечно, но в центре, а здесь – одно сплошное, застроенное не пойми чем пространство. Я любил ходить по Гоголевскому бульвару, а жил в Сокольниках… – Поворчав еще немного проформы ради, он пошел к зданию.

Оттуда уже бежали люди в белых халатах и волокли носилки. Глядя, как резво чешут они в направлении группы, Ворон нервно передернул плечами.

– Аномалий нет, – заверил Денис.

– Почему-то это меня не успокаивает, – заметил сталкер.

Тот, кто мог так быстро и даже беззаботно бегать по Зоне, долго не жил… или становился ее частью.

Внутри все казалось стерильным. Из когда-то полностью коммерческого проекта с претензией на развитие московского спорта научники умудрились сделать лабораторию. Причем за какие-то шесть месяцев, которые угрохали на изолирование здания и адаптацию его под себя.

– Что с ней? – Голос первого аборигена оказался низким, даже басовитым, несмотря на совершенно типичную внешность смазливого клерка.