– Знал бы ты, что мне снилось, – вздохнул я, медленно поднимаясь с лавки и потягиваясь.

– Знал бы ты, что я узнал, – усмехнулся вампир. – Ты бы тут же забыл про все свои сны.

– Ты не прав, – не согласился я, – Мои сны очень часто оказываются чуть ли не пророческими…

– Да погоди ты со своими снами, – отмахнулся Кельнмиир. – Слушай, что я смог выяснить: смещение солнца в твоих глазах вовсе не являлось целью гипноза, это просто побочный эффект…

– А что же тогда являлось целью? – растерялся я.

– Чтобы узнать это, потребуется намного больше времени, чем какие-то полчаса, – покачал головой вампир. – Так что это мы сможем выяснить позднее. Если, конечно, это «позднее» у нас будет.

– Откуда такой пессимизм? Стоп… – неожиданно я понял. – То есть я действительно шпион?!

– То есть ты действительно можешь быть шпионом. Но я всё же не очень в этом уверен, потому что гипноз был наложен слишком давно… приблизительно десяток лет назад. Я сильно сомневаюсь, что ребята из Шатера настолько прозорливы, чтобы предсказать твоё поступление в Академию за целых десять лет до него.

– Та-ак, – протянул я. – Боюсь, дядя Ромиус подобное объяснение не примет. А уж Шинс…

– Тебе не Ромиуса с Шинсом надо бояться, а Ревела, – поправил меня Кельнмиир.

– Ревела? – удивился я. – Да ладно тебе, очень даже милый и добродушный толстяк.

– Именно такие милые толстяки обычно и оказываются самыми опасными. А уж милые толстяки, работающие в службах безопасности…

– Ты уверен?

– Поверь мне, я в этом разбираюсь, – вздохнул Кельнмиир.

– Верю, – сказал я. – А какие у нас теперь планы? Ремесленники уже придумали, как нам отсюда выбраться?

Кельнмиир молча указал пальцем на другую сторону трибуны. На ней сидели Высшие Ремесленники… просто сидели. И никакой работы мысли на их лицах заметно не было. Сидели, скучали, как и все ученики… которыми был заполнен до отказа Зал.

– Кажется, они немного пригорюнились, – заметил я.

– Вот-вот, – согласился вампир. – Чувствую, сидеть нам здесь до тех пор, пока захватчики не решат, что с нами делать.

– Знаешь, – шепнул я Кельнмииру, – эти Высшие Ремесленники без энергии не такие уж и Высшие. Так… кучка стариков…

– И ты заметил? – рассмеялся вампир. – Растёшь, друг мой.

– Хорошо, допустим, Ремесленники не могут ничего придумать. Но ты-то наверняка сможешь сделать что-нибудь, если тебе дать глотнуть крови…

– Хочешь стать донором? – показал клыки в улыбке Кельнмиир. – Ладно, шучу. В моём арсенале просто нет трюков, которые могли бы нам помочь. Даже выпей я хоть сколько литров крови… метровые стены из дагора я пробить не смогу, а телепортация – не наша специальность.

Кельнмиир поднял с пола меч.

– Ну что, пойдём поговорим с твоим дядей?

Ну конечно же! Меч!

– Кельнмиир, а ты мог бы зарядить техномагическое устройство?

– Давай мыслить логично, – предложил вампир. – Если бы я мог заряжать техномагические предметы, я бы давно зарядил вот это. – Он достал из-за пазухи диск телепорта, – И смылся бы отсюда куда подальше.

А я и забыл об этом телепорте! Интересно, а сколько он потребляет энергии?

– Да. – Я вскочил с лавки. – Мне нужно срочно поговорить с Ромиусом.

– А я тебе о чём только что говорил?

Долго искать дядю не пришлось. Он сам нас нашёл.

– Вы куда собрались? – окликнул нас Ромиус, едва мы сделали несколько шагов.

Следил он, что ли, за нами?

– Мы как раз к тебе идём, – обрадовался вампир. – У Зака к тебе разговор есть.

– Интересно, что это за разговор? – заинтересовался Ромиус.

– Неужели ты действительно считаешь меня предателем?! – неожиданно вырвалось у меня. Честное слово, я не собирался этого говорить, само вырвалось…

– Почему сразу предателем? – ничуть не смутился Ромиус. – Ты ведь и сам можешь не знать о том, что стал чужим шпионом. На тебе есть следы гипноза…

– Десятилетней давности, – перебил его Кельнмиир. – И ты всерьёз полагаешь, что его запрограммировали шатерские специалисты целых десять лет назад?

– Ты уверен? – переспросил Ромиус. – Какие десять лет? Мне сказали, что, когда он входил в Академию, следы вмешательства были ещё свежие!

Я молча стоял и слушал… как меня вот так запросто обсуждают, будто меня тут и нет вовсе.