Земля под ногами опять заходила ходуном. Мне стало мерещиться, что соседние дома раскачиваются. Было семь часов вечера, время, когда зимой уже совершенно темно. Улицу освещали фонари, свет из окон, и немножечко — хилый месяц. Эти источники света вдруг качнулись, перемигнулись, и я окончательно понял, что серьезно заболел.

Впрочем, если бы я сейчас находился в своем родном южном городе, то решил бы, что это землетрясение. Только откуда в холодной Сибири землетряс? Сибирь находится в центре тектонической плиты, если и тряхнет, то отголоском, чуть-чуть, а тут… баллов шесть, не меньше. Нет, это что-то с головой, срочно нужно посетить томограф.

Я опять потрепал себя по щеке, в раздумьях: мозги мои выдают кренделя или природа? Может, все-таки гипертонический криз? Нет, наверное, кефир был паршивый.

— Зем-ле-тря-сение!!!

Вопль издали сразу несколько голосов, и двор, до этого пустынный, стал стремительно заполняться людьми. Они были странно одеты, вернее, полураздеты, у многих на ногах было по одному сапогу, а шубы натянуты прямо на белье. Практически каждый тащил в руках обезумевшее домашнее животное, каждый второй успел собрать внушительный баул.

— Зем-ле-тря-сение!!!

Я обрадовался. Значит, со мной все в порядке. Я немножко расстроился: триумфального ухода от жены не получилось, в толпе с баулами я затерялся и стал походить на обычного паникера. Черт!

— Во, тряхнуло! — крикнул дядька в одном ботинке, в дубленке, одетой на одну руку и с рыжим котом на плече. — Я только зубы водкой почистил, тут и шандарахнуло! Думал сначала — водка хорошая! Потом думаю — нет, плохая! Потом смотрю, по подъезду соседки в лифчиках бегают, тонометры друг у друга спрашивают! И тогда доперло, землетрясение это!

— До меня сразу доперло! — сказала тетка, державшая в руках одну поварешку, на ней не было никакой верхней одежды, только байковый цветастый халат.

— Господи, — закрестилась старушка с крысой в руках, — а я лекарство выпила, настоечку на спирту! В ложечку накапала, проглотила, а тут как все закачается! Все, думаю — анафилактический шок.

— А я ванну принимала, — сообщила деваха в норковой шубе, — вдруг, штормить стало! Я в подъезд выглянула, смотрю, всеобщая эвакуация! Я вот только шубу спасти и успела!

— Граждане! — обратился я к разномастной, разнокалиберной, взволнованной толпе. — В нашем регионе разрушительных землетрясений быть не может! Мы находимся в центре тектонической плиты и…

— Ты поэтому кактус прихватил? — заорал дядька с рыжим котом на плече.

— Да он тут первый оказался! — взвизгнула старушка с крысой. — Вишь, и одеться как следует успел, и сумочку аккуратненько упаковал!

— Да это хахаль Элкин! — поддержала разговор тетка в цветастом байковом халате. — Он с югов откуда-то, у него больше навыков эвакуации!

— Я вообще не по этому поводу вышел из дома, — начал было я.

— Это с кактусом-то?! — хохотнула девка в крупных бигудях и сапогах на голую ногу.

— Понимаете, мы находимся в центре тектонической плиты…

И тут снова тряхнуло. Здорово так тряхнуло. Я видел, как дом наш покачнулся и, кажется, даже послышался треск. У машин, припаркованных во дворах, сработала сигнализация, поднялся жуткий, разноголосый вой. Толпа ухнула и синхронно перекрестилась. Из соседних домов снова стали выскакивать полуодетые люди. Многие из них бежали к своим машинам, спешно впихиваясь многочисленными семьями в Жигули, Волги и старые иномарки.

— Разрушительных землетрясений в этом регионе быть не может, — промямлил я, — ведь мы находимся в центре…

— Чего же ты тогда кактус прихватил? — прошамкала у меня под локтем старуха в шапке, изъеденной молью, и старом мужском пальто. — Небось, он много денег стоит и цветет раз в сто лет?

Я не стал объяснять ей, что кактус мне ничего не стоил, он просто погибал в учительской от того, что его вечно забывали поливать. Ведь даже кактусу нужно чуть-чуть внимания и немного воды. Я не стал объяснять ей, что сколько стоит вещь — не главное, и если бы это было главное, то я сидел бы сейчас на вилле в Марбелье, а не стоял бы как дурак тут, на заснеженной улице, с кактусом в руках.

Я развернулся к старухе спиной и пошел к своей старой, верной «аудюхе».

— Лю-юся!!! — надрывно закричал сзади какой-то мужик. — Люся!

Я бросил сумку в багажник, кактус пристроил на пассажирское сиденье, и завел движок. Никак не могу привыкнуть в этой Сибири к двум вещам: тепло одеваться, и прогревать движок, прежде чем тронуться с места. Я устроился за рулем и приготовился терпеливо ждать, когда стрелка температуры двигателя на табло выйдет из синей зоны. В общем-то, было не холодно, и даже не валил снег; я по привычке включил дворники, и они шваркнули два раза по стеклу старой резиной чисто символически, просто чтобы показать, что еще живы и помнят, что им нужно делать, когда зануда-хозяин их побеспокоит.