Я умудрился ухватиться за лавку. Это мало чем помогло, но меня хотя бы перестало дубасить по голове потолком. Насколько я понимал, у машины на полном ходу лопнуло колесо, водитель не справился с управлением и нас бросило в какой-то обрыв. Была надежда приземлиться, не сломав себе шею, но одно обстоятельство сильно меня тревожило: мне показалось, что я отчетливо слышу, как в бензобаке плещется бензин. А это значит — топлива мало, бак неполный, пары бензина могут сдетонировать и рвануть. Быть развешанным по деревьям мне не очень хотелось.

Автозак кувыркнулся в последний раз и замер, приземлившись на крышу.

— Эй! — крикнул я конвоиру. Он лежал через решетку от меня и не подавал никаких признаков жизни. Сверху на нем лежал тот парень, которого мы подхватили на остановке.

— Есть кто живой?! — заорал я что есть сил.

Мне никто не ответил. Салон мгновенно заполнился дымом, движок загорелся. Драгоценные секунды уходили, вот-вот мог произойти взрыв.

Благодаря бога за то, что на мне нет наручников, я, обдирая с рук кожу, просунул их через решетку и попытался дотянуться до связки ключей на поясе у конвоира.

У меня получилось, я отстегнул карабин, а дальше… дальше мгновения стали пульсировать у меня в мозгу вопросами «успею — не успею?»

Успею? Я повернул ключ в тугом ржавом замке и приоткрыл дверь, ведущую в конвойный отсек.

Не успею? По моим расчетам, до взрыва у меня есть от тридцати секунд до минуты. Стало трудно дышать, дым пробирался в легкие. Я слышал, как снаружи трещало пламя.

Успею! Я попытался вытолкнуть наружу два тяжеленных тела, преграждавших мне путь.

Не успею! Очевидно, что парни мертвы. Глаза стеклянные, на голове кровь. Да еще это жуткое крошево из битого стекла, перемешанного с кровью. Я перелез через них, — вытолкнуть тела мне не хватило сил. Оказавшись на свободе, я увидел, что машина чудом упала на каменистый выступ, а внизу продолжался крутой обрыв, упиравшийся далеко внизу в узкую полоску берега, о который размеренно и спокойно плескалось море. Солнце уже вылезло из-за горизонта и нещадно палило первыми своими лучами. Я подумал, что в кабине шофер и нужно попытаться успеть до взрыва вытащить хотя бы его, но на этой мысли камень под моими ногами поехал. Я потерял равновесие, сорвался с крутого склона и кубарем полетел вниз, пересчитывая своим телом каждый камень, каждый сучок, каждую корягу и кочку. Через мгновение, за которое я успел скатиться далеко вниз, громыхнул страшный взрыв, от которого задрожал воздух. Мне показалось, что я отчетливо слышу, как пламя расправляется с машиной и с теми, кто остался внутри.

«Успел?» — усмехнулся кто-то внутри меня.

Я почувствовал, что упал в мягкий песок. Встать я не смог и пополз. Куда? Черт его знает, лишь бы подальше от кошмара, который происходил наверху. Я полз и понимал: сил не осталось, я получил травмы, несовместимые с жизнью, я умираю и это непоправимо и абсолютно неправильно.

Ничего я такого не сделал, чтобы так умереть. Из последних сил я приподнял голову и огляделся. Картинка была мутной и искаженной, словно я смотрел сквозь бутылочное стекло. Однако я понял, что валяюсь на Диком пляже.

Что это, ирония судьбы, божий промысел, наказание — что, зачем, почему?..

Сознание гасло, как догорающая свеча. Я из последних сил сжал оказавшийся под пальцами прутик и на песке написал:

«Я НЕ ВИНОВЕН».

«Твой любопытный нос когда-нибудь сильно прищемит», — любил говорить мне Бизон.

Когда я увидела, как Юлиана Ульянова спускается вниз по трапу, я поняла — это свершилось. Прищемило! Вырваться невозможно, назад пути нет, теперь только и можно, что ходить на поводу у сложившихся обстоятельств.

Черт меня дернул сунуть свой нос «за кулисы»! Лучше бы я сдохла от скуки на пляже.

Конечно, к визиту «звезды» я хорошо подготовилась. Кроме того, что я проделала кучу организационной работы с журналистами, книжными магазинами, администрациями и управляющими различных пансионатов и санаториев, где должны были состояться встречи с читателями, я перерыла массу информации в Интернете, подшивках газет, журналов и даже собрала кучу сплетен на уровне обывателей этого города.

Картина получалась забавная. И одновременно — печальная.

Ульянова вырисовывалась в большей степени авантюристкой, чем личностью, обремененной какими-либо талантами. Впрочем, один талант у нее несомненно был. Она была гением мифов! Мифов о себе.

Что заставляло молодую, вполне красивую женщину самозабвенно трясти всеми возможными погремушками и кричать на всю страну: «Смотрите сюда, я самая, самая, самая!», — мне непонятно. В качестве «погремушек» она использовала все возможные средства массовой информации, причем, как она умудрялась заставить их «взять у себя интервью» оставалось для всех загадкой. Одни говорили — проплачивала. Другие утверждали — «давала» всем, от кого мог зависеть ее громкий пиар. Но это глупости! Невозможно всем все проплатить. Невозможно переспать со всеми уважаемыми и влиятельными. В конце концов, — не всем это нужно.

Похоже, Ульянова и правда была гениальна. В смысле «без мыла пролезть в…» Нужно отдать должное журналистам, они в большинстве своем скептически отнеслись к новой звезде, снабдив ее приставкою «фальшь». На мой дилетантский взгляд, Юлиана стала некой карикатурой «героя нашего времени». Что сейчас нужно сделать, чтобы быть состоявшимся и считаться успешным?

ПРОСЛАВИТЬСЯ!

Что нужно сделать, чтобы прославиться?

Сняться в кино, вести программу на телевидении, стать участником какого-нибудь реалити-шоу, стать моделью, лицом какой-нибудь там компании, спеть что-нибудь, обязательно спеть, благо сейчас при помощи техники и крокодил соловьем зальется, ну и — написать книгу! Без книги никак. Все, кто освоил предыдущие ступени, просто обязан написать книгу — это апофеоз славы, признания и успеха.