Не издевался. Правда, беспокоился. Стукнуть бы его чем-нибудь тяжелым!

Закончив с купанием, наг меня обнюхал, удовлетворенно кивнул головой и только потом вернул на кровать, укутав в салатовую простынь и облокотив спиной на огромную подушку.

Затем иссаэр подошел к небольшой нише, вытащил одежду и облачился в светло-фиолетовый шелковый халат, скрыв от моего любопытного взора свое совершенное тело. Особенно ту его часть, которая меня заинтересовала и поразила, приведя в легкую панику. Детородные органы нааганитов, оказывается, немного отличались от человеческих. Как размером, так и формой. Если у него такой, боюсь представить какой у Дэй-рашшша! Ведь насколько я поняла, ньер, как особь, покрупнее брата будет в разы!

Заметив мой интерес, Анаишшш криво усмехнулся. Почувствовав неловкость, я отвела взгляд.

К кровати чуть слышно приблизились.

– Как ты себя чувствуешь? – Внимательные сиреневые глаза и прохладная ладонь на щеке. – Говорить можешь?

– Могу. Хочу тебя убить! – с трудом ворочая языком, ответила я, откидывая мужскую руку в сторону.

– За что? – На совершенном лице недоумение.

– За все хорошее… – Пояснять не стала, все равно не поймет.

Я попыталась подняться и не смогла, обессиленно откинувшись обратно. Голова закружилась, кинуло в жар. Почему-то заныл низ живота.

– Странно, – в голосе блондина прозвучала задумчивость, – ты не должна быть агрессивной, ты должна меня хотеть.

– Что?! С какой это радости?! – Я была возмущена.

– Потому что я иссаэр! Все хотят ис-саэра… Я вижу, как ты на меня смотришь.

Мне показалось или в голосе прозвучала нотка горечи?

– Анаишшш, ты, конечно, очень привлекательный мужчина, но я тебя не хочу, поверь! Ты мне интересен только как представитель другого вида, но не более того. Мне плевать на то, что ты иссаэр, я все равно не знаю, кто это такие. Я и о наганитах раньше ничего не слышала. Так что успокойся. – Снова попыталась встать и опять не смогла. – Долго мне так хреново будет? Ты что в меня ввел?

– Феромоны, усиливающие половое влечение, и успокоительное. Вообще ничего не чувствуешь? – Теперь мужская ладонь лежала на животе. Импульс, и снова непонятное тянущее напряжение.

– Еще раз так сделаешь, и у меня начнутся месячные. – Попыталась отодвинуться. Странно, но мне начинали нравиться прикосновения иссаэра и его близость. В ноздри ударил тонкий, чувственный, волнующий аромат незнакомых экзотических цветов. Вот это запах! А ведь минуту назад я действительно ничего не чувствовала и хотела придушить «гада» собственными руками.

Руку резко убрали. А вот тяжесть в животе все равно осталась.

– Ашша не дает пояснения слову «месячные», объясни. – Внимательный цепкий взгляд. – Тебе больно? Я причиняю тебе вред? – Тревога в глазах.

А ведь и правда переживает.

Пришлось пояснить, мы действительно друг друга не понимали. А после того, как прочитала лекцию о своей репродуктивной системе, еще больше убедилась, насколько мы разные.

– Ты теряешь их каждый месяц? – в голосе нааганита был священный ужас. – Столько сильных яйцеклеток?!

– Ну да, а зачем они мне нужны? Я все равно больше двух детей заводить не собиралась.

Передернула плечами. Начинало знобить.

– Почему?

Я нахмурилась:

– Потому что детей нужно вырастить, выкормить, поднять на ноги и дать нормальное образование. А это очень долгий и сложный процесс, как в физическом, так и в материальном плане. Беременность у нас длится около девяти месяцев, совершеннолетие наступает в восемнадцать, заметное старение и увядание – с сорока, в семьдесят я уже старуха. Максимум еще лет десять – и смерть. Но люди из-за болезней и до этого возраста не доживают. Понял? Тебе вот сколько стукнуло? – Дэйрашшш говорил, что нааганиты живут очень долго, – стало любопытно.

– Триста двадцать пять, – голос почему-то был глух.

– А мне двадцать шесть. И через десять лет даже от этой «красоты», – я показала на свое лицо, – мало что останется. Так что делайте выводы. – Озноб усилился, живот заныл сильнее. Запах, идущий от иссаэра, стал более насыщенным, дразня мое обоняние.

– У тебя больше нет болезней, маленькая со-рин! – Провели по щеке мягкими подушечками пальцев, словно изучая мое лицо заново. – Ты приняла «дар жизни», значит, старости можешь теперь не бояться: твои клетки будут все время обновляться так же, как и у нас. Но сильнее от этого ты не станешь, малышка. Жаль, такая репродуктивность и такая хрупкость… – Задумчивость и тоска.

– Ты о чем? – От прикосновения прохладных пальцев по коже побежали иголочки. А еще я почему-то стала испытывать жалость к иссаэру. Когда он говорил о детях, в его глазах была такая боль!..

– Ни о чем… – Наг, словно пришел в себя, тряхнув головой и отводя взгляд. А когда повернул голову, на его лице цвела коварная змеиная улыбочка. – Мы теряем время. Брат скоро будет здесь, а наша со-рин еще не готова.

– К че… – спросить я не успела.

Меня повалили на кровать и, вдавив в матрас жестким телом, поцеловали…