– Нет, не хочу сглазить. Поговорим после того, как тебя осмотрит Николай Сергеевич.

Я пристально посмотрел на маму. Ее волнение оказалось заразительным. Я чувствовал, что она скрывает что-то важное, касающееся именно меня, а раз уж в дело оказался замешан еще и доктор...

– Нет, нет, нет,- покачал я головой.- Давай колись, раз уж начала. А то я окочурюсь от любопытства прежде, чем появится Николай Сергеевич.

Она хотела ЭТО сказать, но что-то ей мешало. И все же она решилась.

– Я сегодня пораньше вернулась домой...

– Я заметил. А дальше?

– Зашла в твою комнату, хотела поправить плед и...

– И?- Каждое слово приходилось вытягивать из нее клещами.

– Мне показалось... Нет, все-таки давай лучше дождемся Николая....

– Мама!!!

– Ну, в общем, мне показалось, что твои пальцы шевелятся,- сказала она и вздохнула так, словно сбросила с плеч тяжкий груз.

– Да ну? Вот так что ли?- я поднял руку и изобразил неприкаянного зомби, пытающегося сцапать жертву.

– Я имею в виду пальцы на ногах,- не оценив мою шутку, совсем тихо сказала мама.- Они дрожали...

А вот это на самом деле не смешно.

Зловещая гримаса сползла с моего лица, сменившись растерянностью. Я поспешно подтянул плед, обнажив худые ноги в белых носочках. Уставившись на них, я изо всех сил попытался напрячь дряблые, усохшие, безвольные мышцы. Со стороны я, должно быть, напоминал безумца, пытавшегося силой мысли сдвинуть с места посторонний неподъемный предмет. В общем-то, так оно и было: я не чувствовал ног - хоть шипами коли, хоть на костре жарь. Конечности были моим продолжением, но жили при этом в каком-то другом измерении, до которого ни дотянуться, ни докричаться.

Нет, никакого движения. Пальцы на ногах не сдвинулись ни на микрон.

– Извини, Макарушка, я не хотела тебя расстроить.- Ее глаза снова стали мокрыми.

– Ничего,- не своим голосом проговорил я, откинувшись на кресло и закрыв глаза.- Я уже привык к тому, что я деревянный по пояс.

– Не говори так,- разрыдалась она.

Пришлось ее утешать. Молча, пряча свои слезы...

Николай Сергеевич пришел через полчаса. Сначала они с мамой шушукались в прихожей. Она снова плакала, а он отвечал тихо и, кажется, сердито. Потом заговорщики появились в моей комнате. Оба собранные, напряженные.

– Привет, Макар,- поздоровался доктор, избегая моего взгляда.

Он осмотрел мои ноги, помял пальцами, постучал молоточком, поколол иголкой, наблюдая за мышечной реакцией...

Лицо у него было при этом непроницаемое - прирожденный игрок в покер. Лишь бережно накрыв мои ноги пледом, он посмотрел мне в глаза...

Увы. В них не было ни капли надежды.

Ободряюще дернув щекой, он взлохматил волосы на моей голове и первым вышел из комнаты, даже не попрощавшись. Мама стремглав выскочила за ним следом, и снова послышался приглушенный двухголосый шепот.

А я закинул руки за голову и закрыл глаза.

Пора было привыкнуть к мысли, что ЭТО навсегда.

Но надежда... Она не хотела умирать раньше меня и временами напоминала о себе, причиняя острую долго не проходящую душевную боль...

В Годвигул я смог вернуться лишь вечером, сбежал от суровой действительности в надежде немного развеяться и встретиться со своими друзьями.

Вы получили сообщение!

Писал Альгой:

Кареоку не нашел. Чтобы не терять время даром, взял один квест. Постараюсь закончить к вечеру. Если что - встречаемся у городских ворот.

Странно, куда это запропастилась магичка?

Может, обиделась на что-то? С нее станется...

Немного подумав, послал ей запрос и, не дождавшись ответа, направился к городу.

Первым делом я "заякорился" на площадке Возрождения. Теперь, если что, воскресну в окрестностях Стока. В город мне ходу не было. Я мог бы, конечно, воспользоваться браслетом Равнодушия, но не видел в этом смысла.

Решил примерить новую кольчугу. Она оказалась совсем легкой - чуть больше двух килограмм,- тонкой, но при этом прочной. Не мифрил, конечно, но тоже ничего. На груди, на сверкающей пластинке, красовалась чеканное изображение молота, разбивающего камень. Одел прямо на кожаный нагрудник - так даже лучше. В результате моя физическая защита увеличилась почти в два раза, став: 1966. То есть, при пропущенном ударе в 2000 единиц действительный урон составит всего 4.