Наташа быстро просмотрела листы, поправила пару опечаток, исправила их в Юрином файле и отправила по электронной почте верстальщикам. Этим можно было бы ограничиться, но Наташе захотелось самой отнести листы в отдел верстки. Она поправила волосы, припудрила еле заметные прыщики на лице и быстренько оглядела себя. Промокшие по дороге на работу полусапожки, купленные на динамовском рынке, высохли, но все были в засохших брызгах грязи и соляных разводах. Наташа протерла их салфеткой, одернула юбку и отправилась к верстальщикам. Верстальщик Володя, носивший гордое звание арт-директор, сидел, уткнувшись в огромный монитор. Наташа подошла к нему почти вплотную:

— Володь, я тебе принесла корректуру.

— Брось мне в ящик, — ответил, не оборачиваясь, Володя.

— Я бросила.

— Спасибо.

— Как работа?

— Работа как работа, — ответил Володя, наконец-то повернувшись к ней. — Что у тебя новенького?

— Пишу новый рассказ.

— Про бизнес-вумен?

— Просто про девушку…

— «Она ехала по улице, обгоняя бесчисленные серебряные лимузины и… и улыбалась одетым во фраки бомжам… попивавшим мартини…» Ладно, почитаю. — Он снова повернулся к монитору.

— Хорошо, — кокетливо улыбнулась она Володиной спине и вышла.

«Наташа вела свой голубой „пежо“ по вечерним московским улицам, забитым бесчисленными машинами. Пообедать она решила где-нибудь в центре и уже по дороге вспомнила, что ее старая подруга что-то говорила о „Планете Голливуд“. Она ехала в ресторан, где должна была быть Лена. Лена работала переводчиком в аппарате правительства. Она хотела познакомить ее со своим новым другом — советником правительства по экономике».

Наташа засомневалась, так ли звучит название должности, которую она имела в виду, но решила, что ее читательницы ее поймут.

«Припарковавшись у „Планеты Голливуд“, она протянула купюру охраннику стоянки и, не дожидаясь сдачи, направилась к ярко освещенному входу».

Подумав, Наташа исправила «освещенному» на «залитому огнями».

«Лена сидела за своим любимым столиком. Ее спутник — яркий широкоплечий брюнет с правильными чертами лица — выглядел не старше двадцати пяти лет. Это показалось Наташе необычным. Не таким представляла она себе правительственного советника. Вид молодого человека сразу расположил Наташу — ей нравились молодые люди, умевшие ставить перед собой цель и добиваться ее».

Наташа тяжело вздохнула. Не лучше ли сделать его фээсбэшником? Не стоит, подумала Наташа. В прошлом рассказе ее героиня уже узнала фээсбэшника или гээрушника в одном из героев, и, как тогда шутили в редакции, «в случайном прохожем она угадала секретного агента ЦРУ, а в таксисте все говорило о том, что он был законспирированным агентом МОССАДА».

«После обеда Наташа зашла в галерею „Актер“, где приобрела желтую кофточку от „Карлуччи“ и новые часики „Своч“. Покупки она небрежно бросила на заднее сиденье автомобиля. Потом направилась в агентство моделей, которое ей рекомендовала Лена. По словам подруги, там сегодня была какая-то интересная работа. Эта информация показалась Наташе заслуживающей внимания. Давно хотелось какого-то разнообразия в работе. Агентство моделей находилось в известном деловом центре. Оставив машину на стоянке, Наташа легко поднялась по широкой лестнице, практически не чувствуя усталости после рабочего дня. Огорчало только то, что если обещанная работа придется на сегодня, то бассейн и фитнес-клуб она вынуждена будет пропустить.

Она позвонила снизу по мобильному телефону и передала его симпатичному охраннику. Тот коротко произнес в трубку: „Да“ и, уважительно кивнув Наташе, объяснил, как пройти в нужную ей организацию. В дверях агентства ее встретила жгучая брюнетка с ярко-синими глазами, излучающая радушие и аромат духов „Ланком“. Она выглядела как настоящая модель, но, как вскоре выяснилось, была директором агентства.

— Привет. Ты Наташа? — спросила она.

Наташа представилась.

— А я Ольга. Лена мне о тебе говорила. Речь идет о съемках ролика. Сегодня будет кастинг. После кастинга — ужин с хозяевами компании, которая рекламируется. Это банкиры. Если хочешь, можешь остаться на ужин. Ничего такого там не будет, никто приставать не станет. Просто приятная компания, пообщаешься. За то, что ты там будешь пару часов — 100 долларов. Если хочешь, можешь потом поехать с кем-нибудь из них. Но это — за отдельную плату. Можешь смело назвать сумму долларов в четыреста. Но учти, сто — агентству. Понятно, это между нами.

— Понимаете, Оля, я стопроцентная лесбиянка, — соврала Наташа. — Я могу, конечно, переспать с мужчиной, но это — не меньше тысячи.

Ольга сделала круглые глаза, будто удивляясь сумме, несоразмерно большой даже для красавицы Наташи. Это деланое удивление взорвало Наташу.

— А откуда, думаешь, у меня бабки на квартиру и на машину? У вчерашней студентки?» — написала Наташа, зло ударив пальцами по клавишам последних букв, и рывком отодвинулась от компьютера. Восемь часов.

Пора домой, где ее ждут мать и отец. Эх…

Завтра она переделает концовку и отдаст рассказ редактору. Тот похвалит ее, предложит добавить оптимизма и поработать над деталями. Под деталями будут подразумеваться торговые марки, проплатившие свое «присутствие» в ежемесячных рассказах. Наташа покраснеет, улыбнется, скажет, что редактор ей льстит, и пообещает доработать рассказ.

А сегодня впереди метро, троллейбус, лужи, желтая от школьных воспоминаний комната, родители. Правда, еще самое любимое ее существо — Николсон. Так звали фокстерьера. Хотя с ним еще придется гулять. Но ведь собака есть не только у нее. Может быть, однажды она встретит молодого человека — тоже хозяина собаки. Он окажется предпринимателем, для которого в девушке важнее всего не внешность, а ум…