— В этом, думаю, нет необходимости.

— Тридцать процентов прибыли я готов перечислять в фонд в качестве пожертвования.

— Это благородно… Думаю, можно и шестьдесят.

— Необходимо просчитать рентабельность…

— Просчитайте.

— Могу оказать содействие в регистрации фонда, — суетился Борисов.

— Повторяю: в этом нет необходимости.

— Я в том смысле, чтобы ускорить процесс. Чем быстрее начнем, тем быстрее кончим, — попытался шутить Андрей Егорович. — Готов хоть завтра перечислить первый взнос.

— Хорошо. Мы проработаем документы… У вас есть что-нибудь?

— Да, вот здесь все подробно изложено. — Борисов протянул зеленую замшевую папку.

— Хорошо. На следующей неделе с вами свяжется юрист, и можете приступать.

Через полтора месяца Борисов снова неожиданно позвонил Александру Яковлевичу. Со времени первой встречи они виделись уже не раз, и в общем молодой бизнесмен показался Шустеру симпатичым.

— Что у вас теперь? Опять что-то важное?

— Чрезвычайно. Новый проект. Речь идет о сотнях миллионов долларов.

— Но мы же не Центробанк и не Министерство финансов. Ну хорошо. Завтра в три. Устроит?

В три часа следующего дня Татьяна, секретарь Шустера, сообщила, что к нему пришел Борисов. Шустер просил подождать, дочитал интересную статью в «Профиле», поискал новую пачку сигарет, закурил, посмотрел на часы, задумался и попросил позвать визитера.

— Ну, что же у вас на этот раз? Как дела на ниве менеджмента и имиджмента?

— Маркетинга и имиджинга? Нормально.

— Как, кстати, наша программа?

— Все отлично. Производство выходит на цифру десять миллионов в год. И продолжаем наращивать.

— А не много?

— Да нет, даже не хватает. Теперь все упирается в финансирование, — с улыбкой ответил Борисов.

— Да уж, чтобы заработать на жизнь, надо работать. Но чтобы разбогатеть, надо придумать что-то другое. Ладно, порешаем. Не хотите кофейку? Или коньячку?

— Ну, если совсем чуть-чуть.

Шустер достал рюмки и коньяк, разлил. Они выпили.

— Так о чем сегодня речь? — с ленивым интересом спросил Шустер.

— Речь пойдет об утилизации трупов.

— О чем?

— Вы представляете, сколько денег мы теряем из-за того, что так беспечно хороним людей — просто выбрасываем трупы. А между тем это — ценнейший материал. Мы буквально ходим по деньгам. Заметьте, в буквальном смысле.

— Что вы предлагаете?

— Давайте посчитаем. — Борисов, похоже, заранее заготовил речь и собирался ее декламировать. — Во-первых, трупный материал, даже без глубокой переработки, — ценное биологическое удобрение.

— Какой материал?

— Трупный. Тела умерших. Ежегодно в стране мы имеем около двух с половиной миллионов трупов. При среднем весе в шестьдесят килограммов — это более ста пятидесяти миллионов килограммов высокоценного биологического сырья. Если исходить из самого пессимистического расчета — десять центов за килограмм — то мы придем к цифре в пятнадцать миллионов долларов в год. Если же материал подвергать более глубокой переработке, то его цена может доходить до двух и более долларов за килограмм — это уже триста миллионов долларов в год.

— А почему вы рассказываете об этом мне?

— Как же вы не понимаете? Это же огромная этическая проблема. Веками люди относились к трупам как к чему-то сакральному, мистическому и даже священному. Ваше ведомство может быть участником этого бизнеса.

— Не думаю.

— Это не обязательно делать напрямую. Можно через третьи организации или… или лица.

— Это исключено. Но… формы сотрудничества всегда можно найти.

— Совершенно правильно. Так вот, теперь, когда религиозные предрассудки — в прошлом, мы должны подойти к проблеме более утилитарно, как и подобает экономическому обществу.

— И как вы себе это представляете?

— Понимаете, в нашей идеологии главная ценность — это деньги. И еще один главный символ — это общество, на благо которого работают деньги.

— Так.

— Так вот — что может быть выше, чем упокоение члена общества в самом обществе, то есть когда его могилой, местом захоронения становится само общество. Это же практически акт бессмертия! Человек как часть общества не гниет в земле, а продолжает служить обществу, продолжает им использоваться. Его материал — материя, из которой он создан, — продолжает существовать в обществе. Что скажете?