– Ах, нескромные жалования – проявление дурного вкуса, – заломил брови Клэр. – Того, кого легко купить, не сложнее и перекупить… К слову, уважаемый, вы не могли бы сделать что-нибудь с этим дымом?

«Колдун» посмотрел на меня едва ли не умоляюще.

– Но слуги…

Присмотревшись к очертаниям дыма за спиной у него, я едва сумела подавить неуместный смешок:

– Кстати, о мистических слугах. Мистер Маноле, не могли бы вы?..

– Сию секунду, леди Виржиния, – широко ухмыльнулся Лайзо, выступая из-за дымовой завесы. У меня даже сердце дрогнуло: высокий, темноволосый, зеленоглазый, в одном из тех свитеров, которые он так любил… я любила, честно признаться, тоже, потому что так он походил на лётчика или путешественника-авантюриста, словом, человека совершенно иного мира. – Предоставьте это мне.

Лайзо безыскусно перехватил «колдуна» поперёк живота и вынес из столовой, как манекен. Дым послушной собакой последовал за ними.

– Не хотелось бы признавать, но это было своевременное появление, – проводил их Клэр долгим взглядом. – Интересно, почему опаздывает Джул.

Эллис с сожалением отвёл взгляд от Мэдди и придвинул к себе тарелку с супом.

– Судя по звукам, он чинит дверь, которую ретивый гость едва не снёс с петель, и выслушивает жалобы мистера Аклтона.

– Все при деле, – подытожил Клэр слегка недовольно. – Что ж, займёмся делом и мы.

Далее обед проходил спокойно. В конце второй перемены беззвучно подошёл Джул, скользнул тенью вдоль стены и прошептал что-то на ухо Клэру. Тот кивнул, небрежно махнул рукой и вернулся к своей тарелке. Я гадала, что это могло бы значить, но только до десерта, когда Лайзо торжественно ввёл в столовую «колдуна», умытого, причёсанного и на диво спокойного. Густые чёрные тени вокруг глаз, правда, никуда не делись, однако сейчас они смотрелись скорее жалко, чем пугающе.

– Роберт Блаузи, – скромно представился он. Оглянулся на ухмыляющегося Лайзо и опасливо продолжил: – Могу я, э-э… присоединиться к чаепитию и изложить своё дело?

У дяди Клэра дёрнулись уголки губ. Я приняла это за согласие и кивнула мистеру Блаузи:

– Прошу, присаживайтесь.

Миссис Аклтон тут же шагнула в столовую с дополнительным набором посуды, словно дожидалась моего разрешения за углом. Паола же в свою очередь увела Лиама и братьев Андервуд-Черри: свою порцию бланманже с сушёной вишней они уже получили, а кофе детям, по мнению Клэра, не полагался.

Итак, в столовой осталась я; Мадлен – как моя компаньонка и подруга; Клэр – старший родственник; и, разумеется, Эллис, формально – на правах гостя, а на самом деле – как организатор всего этого беспорядка. Лайзо вышел, однако наверняка он ждал где-то поблизости, подслушивая и присматривая.

Роберт Блаузи сперва долго гипнотизировал чашку с кофе своими изумительными голубыми глазищами, а затем тихо-тихо произнёс:

– Извините, пожалуйста. Я отвык… от цивилизации.

– И давно вы переехали в эти края? – дружелюбно спросила я, чувствуя себя почти так же, как в «Старом гнезде».

– Откровенно говоря, я тут родился, – признался Роберт. Теперь, когда он был умыт и причёсан, стало ясно, что лет ему не так уж много – самое большее, тридцать или тридцать два. Природа наградила его правильными, хотя и мелковатыми чертами лица: изящно очерченные брови, тонкие и почти бесцветные губы, прямой нос. Только раскосые глаза из-за удивительного чистого цвета казались огромными. – Потом тётка по отцу, из Альбы, оплатила моё обучение в колледже. Наверное, она рассчитывала, что я в Окленде заведу знакомства, приобщусь к светской жизни и прочее… Но там так интересно было учиться! – воскликнул он, и скулы у него слегка порозовели. – Я смог оторваться от библиотеки только тогда, когда узнал, что матушка тяжело больна. Вернулся в деревню, нанял хорошую сиделку… В общем, вскоре мама умерла, а через год отошла в мир иной и моя тётушка из Альбы. По завещанию мне досталась изрядная сумма, правда, пока я не женюсь, то могу пользоваться лишь годовыми процентами. А ещё… тётины книги. Очень много книг. Их привезли сюда на двух огромных повозках… – По мере того, как Роберт говорил, румянец у него становился ярче, а глаза начинали подозрительно блестеть. – И когда я начал читать, то понял – я избран!

За дверью кто-то раскашлялся. Я мысленно погрозила Лайзо пальцем.

– И для чего же вы избраны, юноша? – весело осведомился Эллис, который был, между прочим, примерно того же возраста, что и Роберт.

– Для борьбы со злом, – тихо и торжественно ответил он, потом встретился взглядами с явно скучающим Клэром Черри и погрустнел. – Но это всё лирические отступления. Я хочу вас всех предупредить об опасности. Отец Адам – плохой человек.

Слова его прозвучали столь просто и безыскусно, что на мгновение я поверила ему целиком и полностью. Но затем во мне заговорила фамильная подозрительность Эверсанов.

– И что же дурного он вам сделал? – поинтересовалась я. – Неужели запретил заниматься, гм, колдовством в присутствии рабочих?

– Он вам уже на меня нажаловался? – вскинул голову Роберт. Глаза у него стали уже не блестящими, а подозрительно влажными. – Так и знал! Я ведь сорвал его злодейские планы по оболваниванию простых работяг!

Эллис забавно выгнул брови:

– Даже так? И каким образом он хотел их оболванить?

Роберт сник.

– Не знаю. Правда, не знаю. Но те, кто часто ходит к нему в церковь, становятся потом… ну, просветлёнными такими. Но от пороков своих не избавляются. Понимаете? – уставился он на меня с мольбою в глазах. – Я вот легко поверю, если человек станет, ну, выше духом и отринет всякое мирское и плотское. Но мистер Янгер вроде бы такие правильные вещи стал говорить, так восхищённо… А пить продолжал, как раньше, даже ещё хуже!

В его словах было зерно истины, определённо. Но, с другой стороны, казалось, что Роберт не договаривает, заигрывается в «колдуна». Когда я спросила его, почему он решил, что будут ещё две жертвы, кроме Кирни и Янгера, то в ответ услышала только пространные рассуждения о «мистических слугах» и о таинственных знаках в небе над холмом. Когда от всей этой мистики у меня начала зарождаться мигрень, наблюдательный Клэр мягко и непреклонно выставил Роберта Блаузи вон.

Лайзо перебрал свои дорожные запасы, просмотрел заготовки миссис Аклтон – и заварил мне смесь от головной боли. Я собралась ненадолго прилечь. Мэдди согласилась побыть в комнате и разбудить меня, если начну странно вести себя во сне. Конечно, такая просьба её немного озадачила, а затем и испугала – наверняка вспомнился сразу Валх и его чернокожая прислужница. Но всё было гораздо проще.