К «каменному цветку» подошли ко времени обеда. Глан надеялся, что они тут же отправятся прочь с Даниса, но, к великому его удивлению, телепорт со вчерашнего утра все еще находился в стадии подзарядки. Странно, обычно после очередного прыжка эти устройства восстанавливают запас энергии в течение часа, максимум – полутора. Однако молодой Охотник не стал особенно заморачиваться на данной теме – компетентные парни сказали, что к ночи тронемся в путь, значит, оставшееся время стоит потратить с максимальной пользой.

По просьбе Охотника Шуршак натаскал из леса сушняка. Из обнаруженной неподалеку впадающей в море речушки набрали воды. В этой же реке Глан наловил с полдюжины крупных рыбин, из которых приготовил ароматную уху по одному ему известному рецепту.

После вкусного обеда маги остались в лагере, а Глан с формиком проследовали к берегу моря. Юноша долго плескался среди пенных бурунов прибоя, не рискуя отплывать далеко от берега. Не испытывавший особого пиетета к водной стихии муравей-переросток просто бродил по пляжу, ковырялся в песочке, иногда гонялся за шустрыми крабами.

Вдоволь накупавшись и наигравшись, вернулись в лагерь. Там Кельин и Гальций без особого успеха пытались наладить связь со своим руководством, но отчего-то магический шар упорно не желал включаться.

Любознательный Шуршак со свойственной ему непосредственностью тут же спровоцировал магов на плодотворную дискуссию касательно каких-то малопонятных для разумения простого обывателя аспектов мироустройства. А обессиленный головокружительными ночными приключениями и утомительным пешим переходом юноша залег под заранее облюбованное деревце и, водрузив голову на свой заплечный мешок, уже через минуту мерно посапывал в обе ноздри в обнимку со своей верной Волыной.

Глан открыл глаза и по царящему вокруг мраку понял, что умудрился проспать до самой ночи. Полежал минут пять, любуясь необыкновенно яркими звездными россыпями. Судя по отсутствию на небосклоне неразлучной парочки, Хэша и Фести, Анар закатился за горизонт совсем недавно. Тепло, даже душно. Отчетливо слышен ритмичный рокот прибоя. Океанские волны накатывают на берег и отступают, накатывают и отступают. Из окрестного тропического леса доносятся крики ночных тварей, треск ломаемых веток, легкое шуршание крыльев. Неподалеку о чем-то беседуют двое чародеев. Не спят – даже удивительно, когда успевают отдыхать. За все время их знакомства Глан не видел кого-либо из них спящим.

Охотник повернул голову, чтобы магики попали в поле его зрения. Бородатый коротышка сидит у костра на коряге с дымящейся кружкой в руке, устремив взгляд на пляшущие языки пламени. Гальций устроился чуть поодаль прямо на земле, возится с магическим шаром связи.

– Ну что там у тебя? – отхлебнув из кружки, поинтересовался Кельин.

– Голяк, – безнадежно махнул рукой коллега, – наводки жуткие, не могу добиться устойчивости. Может быть, канал связи удастся стабилизировать после того, как взойдут луны.

– Тут и удивляться нечему, вон и «каменный цветок» больше суток зарядиться не может, – с умным видом изрек бородач. – Забыл, где мы? Одно слово – Данис, иначе – Проклятый континент. Хорошо хоть, что на самой северной оконечности находимся. Помнится, три седмицы назад довелось мне в верховьях Хайраны работать. Вот где жуть, скажу тебе. Измененных, сиречь – мутантов, видимо-невидимо, от нежити и умертвий покоя никакого. Того и гляди, какую инфекцию подцепишь или избыточную дозу радикалов хапнешь. А летающие острова! Не, ты бы видел, Галь, эти проклятущие острова! Представь, прет на тебя по небу огроменный такой утес, поросший лесом, и сыплет во все стороны молниями, будто не утес вовсе, а грозовая туча. Поневоле задумаешься, каким образом он в небе очутился и почему не падает? Вообще-то не хотел бы я, чтобы такая хрень мне на голову свалилась, пускай уж лучше летает.

– Да бывал я в центральной части Даниса, Кель, можешь не выпендриваться! – Гальций скривился, будто тяпнул стопарь уксуса, похоже, он, как и его коллега, особой радости от пережитого не испытывал. – И весь тамошний бестиарий наблюдал, и островами поднебесными имел несказанное удовольствие любоваться, и в госпитале дюжину седмиц провалялся. Пока полный курс дезактивации не прошел и от вредоносной микрофлоры не избавился, чудом ноги не протянул.

– А чего не рассказывал? – с интересом посмотрел на приятеля Кельин.

– Нечем хвастаться, – лаконично ответил чародей, ясно давая понять, что дальнейший разговор на данную тему откладывается на неопределенный срок, тем более, его титанические потуги по реанимации кристалла связи, кажется, начали приносить определенные плоды.

Покоящийся на земле хрустальный шар стал наливаться изнутри пульсирующим багровым светом. Через какое-то время испускаемое им свечение стало желтым, затем приобрело зеленоватый оттенок, и, наконец, шар засиял ровным голубоватым светом. Едва это случилось, в двух шагах от Гальция открылось широкое окно.