Пророк терроризма выскакивает со дна общества на мировую сцену, чтобы сыграть свою роль в Гранд-Гиньоле. [31] Это необычно. Большинство рядовых террористов ведет значительно более светский образ жизни, чем аристократические фанатики, обитающие в пещерах Афганистана. Сторонники Нового мирового беспорядка не открывают революционные школы для изучения доктрины Талибана. Они знают, что трудно поддерживать пыл страстей и действовать эффективно. Самоубийцы со взрывчаткой на поясе в счет не идут.

Более того, бескорыстная борьба за всемирную революцию мучеников религии попросту не оплачивается. Талибы были теократами, но свои дела они обделывали за счет контрабанды героина, а не сборов пожертвований в мечетях.

Гений терроризма – вещь редкая и удивительная, как гений преступного мира. Очень немногие вовлекаются в преступную деятельность из-за врожденной склонности к преступлениям. Они работают там, потому что это хорошо оплачивается.

Для типичного солдата Нового мирового беспорядка религия и национальные проблемы – не те вещи, за которые стоит умирать, это лишь прикрытие, прекрасные предлоги для подрыва государств, ослабления полиции и свержения правительств. Возникший хаос можно контролировать и иметь с этого неплохие деньги. Иногда этот процесс начинают действительно революционеры-идеалисты, но, как только хаос начнет процветать в полной мере, их доктрины становятся только помехой. Их обычно уничтожают более жадные, более практичные подчиненные.

Процесс складывания Нового мирового беспорядка приобрел впечатляюще глобальный характер. Он начинается с локальных возмущений, но развивается благодаря вливаемым средствам. Он финансируется не теми, кто страдает под сапогами наемников, а самим Новым мировым порядком. Цивилизованным государствам иногда требуются услуги преступников. Их население испытывает сильную и постоянную потребность в наркотиках, труде иммигрантов, районах с красными фонарями, новых способах отмывания денег и так далее. Это опасная деятельность, подрывающая основы общества. Поэтому цивилизованные страны преследуют ее, санкционируя экспорт хаоса в более слабые страны с менее развитыми силами охраны правопорядка.

На практике эти доходные виды преступного бизнеса прочно обосновываются на территориях, ставших экономически нерентабельными из-за религиозной и межнациональной напряженности. В подвергшемся воздействию глобализации мире страны, споткнувшиеся и выпавшие из процесса, становятся калеками. Военачальники изо дня в день говорят о религии, но отнюдь не религия определяет повестку дня. Их дела далеки от святости – нефть, наркотики, оружие, женщины, слава и грабеж.

Новый мировой беспорядок надолго станет характерной чертой XXI века и просуществует довольно долго. Его нельзя просто искоренить благодаря объявленной правительствами ведущих стран «войне с терроризмом». Возможно, это и затруднит безрассудные акции массового террора, но уж слишком очевидна потребность в товарах и услугах беспорядка. Он не исчезнет, если люди не станут святыми (что маловероятно) или правительства каким-то образом не признают и не легализуют такие страшные соблазны, как оружие, проституция, наркотики, уклонение от налогов и (в будущем) компьютерное пиратство и генетические эксперименты.

Для таких, как Басаев, Ражнатович и Катли, хаос – нормальная рабочая обстановка, которую они должны создать и в которой они должны выжить. Как мы продемонстрируем здесь, в четвертой сцене, это характерная особенность их мира.

В своих собственных вотчинах: Чечне, Сербии и турецком Курдистане – эти трое были в точности такими же, как герои Шекспира. Это отважные, уважаемые, действующие ролевые модели мстителей, ни у кого не вызывающие иронических усмешек. Они добиваются фанатичной преданности своих последователей и переделывают общество в своих интересах. Они изобретательны, решительны и умеют добиваться успеха.

Героическая военная жизнь неизбежно связана с потерями. Нет риска – нет и славы. Эти трое покрыли себя неувядаемой славой. Когда писались эти строки, единственным оставшимся в живых был Шамиль Басаев. Ражнатович и Катли уже нашли свою смерть. Что касается Басаева, враги объявляли о его смерти уже пять раз. Его шансы на выживание с каждым разом становятся все призрачней. Но, раз уж он был жив, когда писалась эта глава, мы можем пообещать отдать ему прощальный салют – последнюю воинскую почесть, пожелав последовать по тому же пути, что и его товарищи.

Шамиль Басаев родился в 1965 году в станице Ведено, довольно отсталой советской деревушке, затерянной в горах Кавказа. В 1987 году предприимчивый паренек уехал из глуши, привлеченный огнями большого города, Москвы. Бегло говоривший по-русски, он какое-то время учился, надеясь стать экспертом-криминалистом. Но произошел обвал советской экономики, и он бросил институт. В результате Басаев присоединился к своим многочисленным соплеменникам, представителям кавказских национальных меньшинств, заполнивших новые «черные рынки», которые возникали в Москве. Предусмотрительный и предприимчивый Басаев специализировался на продаже компьютеров.

Потом был августовский путч 1991 года. Борис Ельцин заявил о прямом неповиновении заговорщикам с брони танка. Басаев, раздобывший где-то три ручных гранаты, отважно поспешил на защиту Ельцина. Но пока в России происходила революция, Кавказ затрещал по швам. Резко поменявший политическую ориентацию советский генерал Джохар Дудаев решил, что его родная Чечня должна обрести полную независимость, выйдя из состава разваливающегося СССР. Чеченские повстанцы свалили с постаментов памятники Ленину и захватили телестудию. Басаев был чеченским патриотом, так что он покинул Москву и поспешил на родину к собственному народу.