Впрочем, возможен и благополучный исход второго этапа развития личности, причем двух типов. Нечасто, но встречаются личности с огромной самоактуализирующей тенденцией внутри себя, которая заставляет их двигаться по пути развития личности от этапа к этапу, от уровня к уровню, несмотря даже на отсутствие сопутствующих, катализирующих условий. Такие люди сами достигают реальности индивидуальных отношений с другим явственно, репрезентируя ему собственную индивидуальность, по сути, вынуждая его к ответному шагу, к индивидуальности отношений. В том же случае, когда самоактуализирующая тенденция не настолько сильна, чтобы понуждать человека к самостоятельному и целенаправленному поиску таких отношений, осилить эту задачу в одиночку не так-то просто. И тут необходимо появление того, кто откроется «закрытой» личности навстречу, откроется своим существом, не требуя, впрочем, ответного шага. Тот, кто предложит индивидуальные отношения, создавая те самые условия, которые необходимы личности для перехода на третий уровень ее развития. И именно психотерапевт, зачастую оказывается тем самым «идущим навстречу», катализатором самоактуализирующей тенденции своего «пациента».

Так или иначе, но развивающаяся личность самой своей жизнью, своей активностью, своими страданиями, переживаниями и поступками предуготовливает себя к тому, чтобы сделать индивидуальные отношения возможными для себя. До тех пор никакие усилия не позволят нам достигнуть заветной цели – путь должен быть пройден целиком и полностью самой развивающейся личностью. В этом смысле показательна христианская традиция – присутствие Христа не сделало его учеников святыми, подлинно верующими (о чем говорят отречения Петра, сомнения Фомы и т. д.), однако, тот путь страданий и лишений, который они прошли после смерти и воскрешения Христа, действительно, изменил их сущностно.

Изменения, которые происходят в развивающейся личности, не мгновенны. И период, когда человек находится меж двух миров, курсируя между реальностью обыденной жизни и реальностью индивидуальных отношений (неполных индивидуальных отношений), может быть очень долгим. И только когда индивидуальные отношения становятся осознанной ценностью, смыслом жизни человека, только когда они стали его целью и святыней – только тогда, долгим и кропотливым трудом, он достигнет реальности полных индивидуальных отношений. Последняя ступень, равно как и любая другая, конечно, не является обязательной, кроме того, отсутствие должного внутреннего потенциала развития, какие бы мы условия ни создавали, и вовсе не позволит человеку дойти до этого, третьего уровня развития личности. Но если это все-таки происходит, то человек обретает удивительное свойство, которое можно было бы назвать самопсихотерапевтичностью.

Проблемы, жизненные трудности не исчезают, но человек научается справляться с ними без внутреннего напряжения. Теперь он свободен от большей части своих идеалистических конструктов, способен мыслить эйдесически. Он знает теперь, что представляет действительную ценность, и этим он освобождает себя от груза бесконечных сомнений. «Самоактуализацию, – пишет Абрахам Маслоу, – можно было бы определить как такое развитие личности, которое освобождает человека от дефицита проблем роста и от невротических (или инфантильных, или воображаемых, или ненужных, или “ненастоящих”) проблем жизни, так что он может обратиться к “настоящим” проблемам жизни (сущностно и предельно человеческим проблемам, неустранимым, “экзистенциальным” проблемам, у которых нет окончательного решения), – и не только обратиться, но и устоять перед ними и взяться за них. То есть самоактуализация – это не отсутствие проблем, но движение от преходящих или ненастоящих проблем к проблемам настоящим»52.

Две основные тенденции, которые мы должны пояснить в настоящем разделе, рассказывающем о средствах, позволяющих (при прочих, уже названных условиях) достичь реальности индивидуальных отношений, звучат очень просто: осознание и сострадание. Однако, это не то и не другое, точнее – это нечто иное, нежели привычные нам «осознание» и «сострадание».

Осознание, которое мы имеем в виду, проще понять, если соотнести его с понятием «инсайта». Последнее, как известно, имело достаточно неоднозначное историческое прошлое, однако именно перипетии развития этого термина, взятые вместе, позволят нам понять суть искомого «осознания». В научный мир понятие инсайта ввел В. Кёлер в 1917 году, как результат своих исследований на обезьянах. Он наблюдал, как животные при решении какой-то задачи, оказавшись в своеобразном интеллектуальном тупике, безрезультатно используя некую стандартную стратегию, вдруг находили обходной путь, приводящий к правильному решению. В результате феномен «инсайта» многим показался столь очевидным, что этот термин моментально зажил своей жизнью во множестве школ и направлений, как психологических, так и психотерапевтических. Например, его с нескрываемым энтузиазмом подхватили гештальтисты, убедительно показывая: инсайт – это постижение целого, схватывание не отдельных элементов ситуации, а всей системы отношений сразу.

Впрочем, не следует забывать изначальное значение того слова, которое явилось прародителем современного «инсайта»: это английское insight, что дословно можно перевести как «проницательность» или, что самое интересное, – «проникновение в суть». Нетрудно заметить, что такая трактовка, при внешней схожести, серьезно отличается от позиции гештальтистов по данному вопросу. Но на этом несоответствии рано останавливаться. В психотерапии «инсайт» часто понимается как озарение, внезапное мгновенное постижение ситуации. Для психоанализа характерны, если так можно выразиться, «сухие» инсайты, в практике психологического консультирования «инсайт», напротив, тесно связан с «катарсисом» и достаточно бурным эмоциональным всплеском, своего рода потрясением. Для Я. Морено и, соответственно, психодрамы, понятие «инсайта» приобретает чуть ли не ключевое значение и теряет свою единичность, превращаясь из «инсайта» в перманентное «инсайтирование», в разворачивающееся во времени осознание. Нечто подобное, но в другом содержательном континууме предлагает нам Ф. Пёрлз в рамках своей гештальтпсихотерапии.

Осознание – это не единичный момент озарения, это длительный процесс последовательных внутренних изменений, который приводит к «переворачивавнию мира». Можно было бы сказать – переосмыслению, переоценке, но эти термины не раскрывают той полноты изменений, которые переживает личность, входящая в этот новый для себя континуум осознавания. Выводы, к которым личность приходит на этом пути, иногда являются диаметрально противоположны ее прежним взглядам и всегда отличны от предполагавшихся, ожидавшихся изначально. Неслучайно, осознание приводит не просто к постижению какого-то факта, но к перестройке всего мировоззренческого пространства, так или иначе связанного с рассматриваемым фактом. Осознание разрушает стереотипы, которые ответственны за «предполагание», поэтому перестройка оказывается действительно системной.

Поверхностные интерпретации различных теорий буддизма часто отводят «сознанию» в мировоззрении буддистов последнее место, что, конечно, не совсем так. Рассудочность, действительно, не в чести у буддистов, но осознанность, осознание занимают особое и крайне важное положение. Сознание стимулирует развитие, осуществляет его, но оно делает это не через интеллектуальное решение возникающих вопросов и задач (то есть, не через спекулятивную игру голыми идеями), а через столкновение с реальностью. И именно это, совершенно особое столкновение человека с реальностью порождает его новое мироощущение, но не сознание отдельно, само по себе, и не реальность, отделенная от ее сознавания. Удачливый на яркие аналогии Лама Анагарика Говинда уподобил сознание электрическому току, а реальность – вольфрамовой нити: сопротивление нити движению электрических частиц рождает свет. Реальность заставляет «вибрировать» сознание, сталкивающееся с ней, и чем чаще, чем явственнее эти столкновения, тем больше вероятность, что необходимый результат будет достигнут. «Когда эта вибрация достигает своей высшей точки, – пишет Лама Анагарика Говинда, – поток, струящийся ниже границ актуального или периферического сознания, прерывается и, как бы наталкиваясь на плотину, выходит из своих прежних берегов, превращаясь из потенциального состояние в состояние активности»53.