— Йорг! — Волосы Катрин рассыпались темно-рыжими завитками, глаза пылали. — Это честные люди!

— А я — нет. — Я протянул руку. — Стрелу.

— У них семьи, они хотят жить…

Миана молчала, с трудом сдерживая эмоции и прижимая к груди моего сына.

Я проигнорировал Катрин и вместо этого обратился к гвардейцу, повысив голос, чтобы перекричать холодный вечерний ветер:

— Мне нравился капитан Харран. Вы видели, куда это его привело. Остальных я едва знаю. Мой новорожденный сын в опасности. Я бился с нежитью, чтобы защитить его. Думаете, я не смогу убить вас — всех, одного за другим? Предлагаю привести сюда Ярко Ренара, или дело кончится скверно.

Я смотрел поверх арбалета. Капитан Деверс был бледен и несчастен. Он поднял забрало и открыл худое лицо, покрытое шрамами и оспинами, и короткую темную бородку.

— Привести Ренара! — заорал я.

Пока мы ждали, я вскочил на Брейта и прогнал его по небольшому кругу. Коня отличала превосходная выучка, запах крови его не тревожил. Шлем капитана Харрана упал с куста, и я держал его в одной руке, арбалет в другой и правил Брейтом при помощи колен.

Сэр Кент перебрался с седла на крышу кареты. Правильно выбранная позиция защищала его куда лучше, чем любая броня или искусство обращения с мечом.

— Приведите мне еще капитанов, — я снова нацелил арбалет на Деверса.

— Нет, подождите! — Он поднял руки, словно это могло остановить стрелу. — Он сейчас будет здесь!

— А вы — нет.

Я сжал спусковой крючок, но прежде чем я смог надавить достаточно сильно, ряды гвардейцев расступились, и Ярко Ренар предстал передо мной на чалой кобыле, в золотой броне. Я навел арбалет на него.

— Я бы еще кого-то послал, просто чтобы посмотреть — знаю ли я тебя в лицо.

Так получилось — я знал, как он выглядит, хотя мы ни разу не встречались.

Ярко не был пухлым, как его брат, и не обладал обманчивой любезностью Марклоса. Он был выше и шире в плечах и больше похож на моего дядю, волка из Ренара.

Я подогнал к нему Брейта. Вокруг множество рук крепче сжало рукояти мечей.

— Вот. — Я протянул капитану Деверсу заряженный арбалет и наклонился, шепнув заговорщически: — Если он нападет на меня, тут же стреляйте. Вы здесь, чтобы защитить меня, запомните. У кузена Ярко есть собственные защитники, гвардейцы, которые едут с ним из Крага.

Я развернул Брейта.

— Ярко, рад, что ты присоединился к нам.

— Кузен Йорг.

Его лошадь обошла капитана Россона, все еще умирающего, чертовски долго для того, кому пробили грудь.

Я сжал Брейта ногами, и он шагнул еще ближе. С пустого шлема Харрана кровь капала мне на ногу.

— Я не в восторге, Ярко.

— И я, кузен Йорг.

— Этот твой мятеж выставил меня слабым перед врагами, Ярко.

С учетом того, сколько бойцов пало при освобождении Годда, оборона от принца Оррина могла бы быть не столь отчаянной. Годд остался в скверном состоянии — не лучшее начало.

— Ты сидишь на моем троне, кузен. — У него были холодные глаза, как у отца, и одновременно дикие, как у дяди. Я бы дорого дал, чтобы увидеть, что творилось при дворе, когда Ярко явился умолять короля Олидана о милости. Как мой отец встретил племянника? — Ты правишь моим народом, — сказал Ярко.

— Они любят меня.

Я улыбнулся, чтобы задеть его. Ярко и так все знал: королей-победоносцев любят, а цена быстро забывается. Горцы теперь гордились тем, что оказались в центре союза многих стран. Будучи подданными моего дяди, они были в Империи ничем, о них и не вспоминали. Счастливее и, несомненно, в большей безопасности, но это можно отдать за большее уважение — мы же низменные создания, грубые, вскормленные кровью.

— Что тебе от меня нужно, Йорг?

Он изобразил, что зевает и борется с этим.

— Смотрю, тебя волнует наследство, кузен, но ты вроде бы простил меня за своего отца. — Я пожал плечами и наклонил голову, выражая удивление. — И своего милого братца.

— Я не забыл о них.

Желваки на его лице напряглись.

— Возможно, ты хочешь, чтобы что-то напоминало о них и о твоем утраченном наследстве? Твоей потерянной гордости. Лишиться семьи, наверное, непросто.

Я вытащил Гога из ножен, направив рукоятью на кузена. Это был клинок дяди Ренара, древний, выкованный из стали Зодчих и переданный дому Анкрат дедом моего отца, когда при разрушении Империи он захватил горные территории.

Ярко принял меч, и весьма быстро. Лучше держать его в своих руках, чем видеть в моих. Я чувствовал, как в нем закипает ненависть. Для некоторых людей нет яда страшнее подарка и горше жалости. Я же знаю.

— Разумеется, — сказал я. — Если со мной что-то случится, если Высокогорье однажды возжаждет увидеть на троне чистокровного Ренара, корона достанется не тебе.

Клинок, сталь его предков, стоял между нами.

Он нахмурился, сведя черные брови.

— Ты городишь глупости, Анкрат. В очереди к трону я впереди твоего пищащего отпрыска.