Он сердито зарычал, и крепко удерживая журнальный столик, грубо приподнял его. Я дернулась назад, через что это чуть не врезалось в мои ноги. Давай, Эмбер, ты можешь сделать это!

— Я хочу, чтобы ты снял свои обвинения против Лайма, и покинул город, — заявила я, как ни в чем не бывало.

Он засмеялся и закатил глаза, — Правильно, я это не сделаю. Вот, что я тебе скажу, я сниму обвинения против этого маленького панка, если ты переедешь ко мне жить, — предлагает сделку он, снова медленно осматривая меня. Я съежилась, чувствуя слабость и головокружение, потом я поняла, что это было из-за того, что я не дышала, так что я начала неровно дышать.

— Нет. Ты снимешь обвинения, покинешь город и никогда не обеспокоишь меня или мою

семью снова. И когда я говорю, моя семья, я имею в виду Руби, Джонни и Мэтт тоже, — сурово сказала я.

О Боже, это должно сработать! Я не могла удержаться от улыбки.

Он посмотрел на меня, как будто я сошла с ума, говоря это, что даже забавляло его.

— И зачем мне это делать? — спросил он, его голос окрашивался развлечением.

— Потому что если ты этого не сделаешь, я собираюсь пойти в полицию и рассказать им всё, что произошло, когда мы были детьми. Поверь, время, которое ты проведёшь в тюрьме, будет намного дольше, чем время, которое получит Лайам. И, ты будешь находиться в тюрьме, которая гораздо хуже, в той, где они держат насильников и педофилов, — пожала плечами я.

Он расхохотался, — И кто поверит грязной маленькой шлюшке, такой как ты? Залетевшей в шестнадцать лет. Я уважаемый специалист. Я могу себе позволить высокооплачиваемых юристов, чтобы разорвать это дело в клочья, и, кроме того, у тебя нет доказательств. Это было так давно, это мои аргументы против твоих, — проворчал он, подойдя ко мне ближе.

Я чувствовала, как желчь поднималась в горле, и я молилась, чтобы Джейк скорей был рядом. Сколько прошло времени, когда я послала это сообщение?

— На самом деле, вот где ты неправ. Вот это моё слово против тебя, — поправилась я, ухмыляясь на него, когда я вытащила свой мобильный телефон. Он тупо посмотрел на меня. — В настоящее время это умные вещи — телефоны, в них есть всевозможные гаджеты: фотоаппараты, музыкальные плееры, калькуляторы… диктофоны, — прощебетала я, поднимая брови на последнем слове и включая запись:

— Итак, кто ребенок? Или разве ты ещё не знаешь?

— Я потерял его благодаря тебе. Почему ты ударил меня?

— Ты блядь заслужила это!

— Ты ударил меня, через что я упала и потеряла ребёнка. Вот почему Лайам ударил тебя.

— Это маленький ублюдок всегда был проблемой.

Я остановила запись.

— Я услышала достаточно, или ты хочешь сказать что то еще, но не здесь? Можешь ли ты вспомнить то, что ты сказал? То, в чём ты признался? Насилие, покушение на изнасилование, — сказала я, улыбаясь как идиотка. Он схватил мой телефон, и бросив на пол, сильно надавил ногой. Я упорно боролась, чтобы не рассмеяться, — Ох, папочка, телефон стоил мне много денег. Знаешь ли ты, сколько новый iPhone стоит сегодня? — саркастически спросила я.

Он усмехнулся, очевидно, думая, что он выиграл, — У тебя уже ничего нет.

И схватил мое запястье, притягивая ближе к себе.

Я рассмеялась и кивнула в подтверждение, — Ты прав. У меня нет, но в моей семье есть. Я отправила им эту запись прямо сейчас. Пять других людей имеют эту запись, и если ты, прямо сейчас, не заберёшь свои грязные извращённые руки от меня, здесь будет полиция, — самодовольно заявила я.

Он ударил меня по лицу, заставляя меня вскрикнуть, когда его рука врезалась в мою уже больную щеку. Я подняла своё лицо и посмотрела на него; я ненавидела его больше, чем что-либо, в моей жизни.

— Ты прямо сейчас снимешь обвинения, уедешь из города и никогда не вернёшься к нам снова! В противном случае, я сделаю так, что бы все пять этих записей попали в полицию. Я серьезно, ты снимешь обвинения, уедешь, а я уйду. Я просто хочу, что бы Лайам был на свободе, — сообщила я.

Я не переживала ни о чём другом. Мы бы всё ровно сохранили записи; на случай если он когда-нибудь вернулся к нам снова, я бы без проблем подала на него в суд и хорошенько засадила его в тюрьму. Но я не могла это сделать, если я сейчас отдам запись, Лайам будет по-прежнему сидеть в тюрьме, а я не могла рисковать. Ведь он будет признан виновным и отправлен в тюрьму из-за защиты меня.

Мой отец смотрел на меня с ненавистью, когда он думал об этом. Я могла это сказать по его испуганному выражению лица, которое выражало, что он знал, что не было никаких других вариантов. Если он не захочет, чтобы мы предъявили обвинение в попытки изнасилование, жестокого обращения с детьми, то он согласиться с тем, что предложила я.

— Ты какая же, как твой гребанный брат! — яростно крикнул он, когда он затряс мою руку.

Я улыбнулась, — Я приму это как комплимент. Джейк самый лучший брат в мире.