— Это было удивительно! — с энтузиазмом прощебетала я.

Он засмеялся и покачал головой.

— Да? Это нормально выглядело через закрытые глаза? — спросил он, еще сильнее смеясь.

Я посмотрела на него с извинением.

— Мне так жаль! Я не могла смотреть на это, Джонни. Мне было так плохо. Я боялась, просто не могла открыть глаза, — извинялась я.

Он покачал головой.

— Не извиняйся, все нормально. Я же приземлился, — хвастался он, широко ухмыляясь.

Я кивнула.

— Я знаю, слышала, как люди хлопали, — жалостливо сказала я. Я чувствовала себя виноватой. Он позвал меня сюда, чтобы я посмотрела и поддержала его, а я не смогла сделать этого. Видимо, я была бесполезной сводной сестрой.

Мы сели на свои места, и он в лицах разыграл мне все. Что я пропустила, пока мы ждали его результатов и итоговых очков. Джонни выступал одним из последних, поэтому нам не пришлось ждать долго, прежде чем результаты были объявлены. Когда судья вышел на сцену, я нервно сжала его руку, молясь, чтобы у него были высокие баллы.

— Ладно, сегодня мы видели несколько отличных трюков. Судьи были впечатлены, поэтому примите мои поздравления, — объявил он с маленькой платформы.

— Итак, пойдем с обратной стороны. Третье место, с результатом в 44 очка из 50, занимает … Джонни Брайс, — объявил он.

Я взвизгнула и взволнованно прыгнула на него, отчего он засмеялся.

— О, Господи, Джонни, это замечательно! Я так горжусь тобой, — радовалась я, почти плача.

Он усмехнулся.

— Спасибо, Эмбер. Я пойду получу свой приз, — кивнул он на сцену.

Я стояла, хлопала и кричала как идиотка, пока он шел получать свой небольшой серебряный приз. Он прибежал обратно, обнял меня и закружил.

— Джонни, он такой красивый. Дай мне посмотреть, — я практически вырвала его у него из рук, и посмотрела на маленький серебряный кубок с маленьким человечком на скейтборде.

— Я действительно доволен своими 44 очками. Это мой лучший результат, — гордо ухмыльнулся он.

— Эй, может пойдем куда-нибудь перекусить, чтобы отметить? Я угощаю, — счастливо предложила я.

— Конечно. Но мне нужно переодеться, не могу идти куда-то в таком виде, — посмотрел он на свою потрепанную футболку, скейтерские шорты и грязные кроссовки.

Какого черта, ему надо переодеваться?

— Джонни, мне все равно во что ты одет, — сказала я честно, когда мы шли к его машине.

Он засмеялся.

— Эмбер, я выгляжу как куча мусора. Это одежда для соревнований. Я всегда такую ношу, она приносит мне удачу. Она вся рваная и грязная, я весь вспотел, — сказал он, пожимая плечами. Мы залезли в машину.

— Я только заскочу домой, переоденусь и мы можем идти, — сказал он, когда мы выруливали с парковки.

О, черт! Он хочет отвезти меня к себе домой? Мне стало плохо. Я не могла пойти туда, не могла видеть своего отца, не могла. Я закрыла глаза, стараясь не сорваться. Лайама не было рядом, поэтому мне не хотелось бы удариться в панику.

— Я не могу, — прошептала я.

Он пораженно уставился на меня.

— Ты не можешь пойти со мной пообедать? — спросил он, глядя на меня, как на сумасшедшую, вероятно потому, что это была первоначально моя идея.

Я покачала головой.

— Я не могу пойти к тебе домой, Джонни. Прошу тебя, я не могу его видеть, — умоляла я, пока он продолжал ехать в сторону своего дома.

— Стивена? — спросил он, хмурясь.

Я кивнула, неспособная говорить из-за кома в горле. Руки тряслись. Я закрыла глаза, думая о Лайаме, стараясь успокоиться. Я думала о цвете его глаз, каково это чувствовать его волосы, когда запускаешь туда руку, о звуке его голоса.

— Ты в порядке? — спросил Джонни обеспокоенно.

Я слабо кивнула.

— Я не хочу его видеть, Джонни, — прошептала, поворачиваясь к нему лицом.

Он пытался одновременно смотреть и на меня, и на дорогу.

— Почему нет? — тихо спросил он.

Я покачала головой. Я не могла говорить об этом, особенно не с ним, он был его приемным отцом, он жил с ним.

— Я просто не могу, — умоляла я его взглядом.

Он вздохнул и покачал головой.

— Его там нет. Он уехал на выходные с мамой и Мэттом. Они не вернутся до позднего вечера, — сказал он.