– Менард Грей, – медленно произнес судья, и лицо его сморщилось, стало скорбным, хотя при желании на нем можно было прочесть сочувствие и разочарование. – Суд признал вас виновным в убийстве. В противном случае присяжным не пришлось бы просить о снисхождении. Что, впрочем, свидетельствует в вашу пользу. Ваш адвокат привел многочисленные доводы, что вы были спровоцированы, и живо описал душевные страдания, которые вы испытывали по вине вашей жертвы. Однако суд не может рассматривать это в качестве оправдания. Если каждый, находясь в душевном расстройстве, будет прибегать к насилию, наша цивилизация рухнет.

По залу пробежал гневный шепоток.

– Тем не менее, – продолжал судья, – тот факт, что вершились страшные злодеяния, а вы пытались предотвратить их ради того, дабы уберечь невинных людей, принят нами во внимание. Не сумев найти решение в рамках закона, вы, безусловно, совершили преступление. Однако, по моему мнению, вы – не закоренелый преступник, а просто сбившийся с пути человек. Я приговариваю вас к отправке в Австралию и пребыванию в течение двадцати пяти лет в колонии Ее Величества Западная Австралия. – Он поднял судейский молоток, чтобы возвестить о завершении процесса, но стук потонул в возгласах одобрения, шарканье ног и суматохе, возникшей возле скамьи репортеров, первыми ринувшихся к выходу.

Монку так и не удалось переговорить с Эстер, но он все-таки разглядел ее в толпе. Глаза ее сияли, и обыденность строгой прически и простого платья разом отступила перед радостью победы вкупе с нахлынувшим облегчением. В этот миг она предстала почти красавицей. Их взгляды встретились лишь на секунду, но и этого было достаточно, чтобы испытать единение. А затем толпа оттеснила Эстер, и Монк окончательно потерял ее из виду.

Он нашел глазами леди Фабию Грей. Та покидала зал бледная от ненависти, гордо отклонив помощь, предложенную невесткой. Лоуэл Грей, ее старший и теперь единственный сын, шел следом, чуть поотстав. Голова его была высоко поднята, а на губах играла слабая улыбка. Калландра Дэвьет, по всей вероятности, удалилась с Рэтбоуном. Именно она – отнюдь не самая близкая родственница – наняла для него адвоката, и теперь ей предстояло расплачиваться по счету.

Рэтбоун, видимо, уже принимал поздравления. Но хотя Монк всей душой желал такого завершения процесса, он почему-то чувствовал себя уязвленным, живо воображая самодовольное лицо адвоката и отблеск очередного триумфа в его глазах.

Вернувшись в полицейский участок, Монк поднялся к Ранкорну, чтобы доложить, как продвигается следствие по делу об убийстве на Куин-Энн-стрит.

Ранкорн взглянул на прекрасный выходной костюм Монка, и глаза его тут же сузились, а на скулах проступили красные пятна.

– Я жду вас вот уже два дня, – сказал он, стоило Монку закрыть за собой дверь. – Полагаю, вам изрядно пришлось потрудиться, но я тем не менее требую, чтобы вы постоянно докладывали о своих успехах, если таковые имеются. Читали газеты? Сэр Бэзил Мюидор – чертовски влиятельный человек. Мне кажется, вы еще не до конца осознали, с кем имеете дело. У него друзья в самых высших кругах – в Кабинете министров, в иностранных представительствах, даже в королевской семье.

– А также враги в его собственном доме, – добавил Монк почти с вызовом.

Однако он понимал, что дело вскоре станет еще более запутанным и скверным, нежели теперь. Ранкорн ненавидел такие дела. Он боялся чем-либо оскорбить власть имущих, то есть людей, которые считались влиятельными; он из кожи лез, лишь бы угодить Министерству внутренних дел и раскрыть преступление как можно скорее, чтобы умаслить взбудораженную публику. С другой стороны, Ранкорн страшился оскорбить Мюидора. Монк же оказывался между молотом и наковальней, поскольку в случае неудачи все камни полетели бы именно в него. Уж Ранкорн постарался бы опозорить его на весь свет и укротить слишком ретивого инспектора.

Монк заранее предвидел эти трудности, и его злило, что, даже зная все наперед, он не может их избежать.

– Перестаньте говорить загадками, – бросил Ранкорн. – Если вам ничего не удалось выяснить и дело оказалось слишком для вас сложным, так и скажите. Я найду вам замену.

Инспектор обнажил зубы в улыбке.

– Отличная идея… сэр, – отозвался он. – Благодарю вас.

– Хватит дерзить! – Ранкорн окончательно вышел из себя. Он ждал от Монка совсем другого ответа. – Вы что, намерены подать в отставку? В таком случае делайте это как положено, а не в такой небрежной форме. Вы намерены подать в отставку? – На секунду в глазах его вспыхнула надежда.

– Нет, сэр. – Против желания Монк повысил голос. Первый удар он нанес удачно, но битва была заведомо проиграна. – Я думал, вы просто хотите отстранить меня от дела об убийстве миссис Хэслетт.

– И не собираюсь! С чего бы это вдруг? – Короткие прямые брови Ранкорна полезли на лоб. – Оно вам что, не по зубам? Вы же лучший сыщик во всей полиции – во всяком случае, вы твердили об этом на каждом углу! – Голос его сделался язвительным. – Хотя вы здорово сдали после того несчастного случая. С делом Грея вы справились неплохо, но вспомните, сколько времени вы с ним провозились. Грея, я полагаю, повесят. – Он поглядел на Монка с весьма довольным видом, поскольку прекрасно понимал его чувства и знал, что симпатии инспектора на стороне Менарда.