— Ну и дурак, — бросил мне вдогонку Субботин, когда я, не дожидаясь ответа, направился обратно к офису. — Еще ведь пожалеешь.

Настроение немного приподнялось.

Как странно устроен человек. С первого дня своей жизни он растет, учится, впитывает в себя новые знания, производит на свет собственные идеи, принимает решения. У него есть знакомые, друзья, любимые. А есть люди, которые ему неприятны, но с которыми он, в силу обстоятельств, вынужден проводить время, порой большую часть жизни. У него свои тараканы в голове и свои скелеты в шкафу. Он мечтает и любит, боится и ненавидит. О живет.

Он — это все мы.

Мы очень разные, но в общей сумме качеств, поделенной на количество всех людей на земле, получается абсолютно средний человек. Наверное, такой, как я. А может, чуть лучше или хуже — не я знаю. Я прожил не так много лет, чтобы считать себя опытным, узнал недостаточно, чтобы полагать себя образованным, и самосовершенствовался не до той степени, чтобы посягать на познание мудрости. Но я не бездарь, не тупица и не невежда. Я — обычный.

Когда-то мама сказала мне простую, в какой-то степени даже банальную вещь: «Когда не знаешь, как поступить — старайся поступать по-человечески». Эта, казалось бы, несложная для понимания фраза порой ставила меня в тупик. По-человечески — это как? Как велит Библия? Или законы? Или как принято в обществе? Если в обществе, то в каком? В том, что вращается на светских тусовках, или в том, что живет в поселке Толосцы Себежского района Псковской области? Или в том, в котором я нахожусь непосредственно сейчас? А может, «по-человечески» — это так, как поступает тот самый средний человек, не плохой и не злой, который и является, по своей сути, мерилом человечности?

Понятное дело, после таких умозаключений следовать маминому завету было сложно. Но я старался и уже поэтому могу называть себя человеком, не кривя душой. Наверное, это должно успокаивать.

Только что мой коллега сделал мне очень заманчивое предложение. Это было не предложение даже, — ведь для достижения цели мне и не понадобилась бы его помощь, — а, скорее, идея. Идея, как быстро и безболезненно сделать большой шаг вперед. Шаг, который в обычных условиях я не преодолел бы и за пять лет. Но я отказался от его идеи. Поступил по-человечески. Не знаю, почему. Может, из-за того, что когда-то точно так же по-человечески со мной обошелся Паша. А может, из-за Веры. С самого дня нашего знакомства Вера как-то незаметно для нас обоих стала моим мерилом совести. Каждый раз, когда передо мной вставал щекотливый выбор, достаточно было проделать одну вещь: представить, смог бы я после того или иного решения смотреть ей в глаза. И тогда правильный ответ приходил сам с собой. Она никогда не подводила меня, моя маленькая грозная жена. Не подвела и сейчас. До свидания, Томми, едва ли я еще когда-нибудь захочу составить тебе компанию в обеденный перерыв.

А тем временем на работе, кажется, происходит что-то интересненькое.

Когда я подошел к центральному входу, меня поприветствовал панический вой противопожарной сирены. Вот так сюрприз! Вой разносился по всем этажам, предупреждая работников об опасности, но не сообщая, откуда конкретно она исходит. В холле тут же начали скапливаться удивленные и встревоженные люди.

— Где горит?

— Не знаю, не у нас.

— Опять пошутил кто-то. Кому работать лень?

— Пожарные-то приедут? Нам как, выходить?

— Выходите, выходите! Слышите сигнал?

— Говорят, на пятом горит.

— Да ладно, — пробормотал я себе под нос. — А я уж боялся, что за весь день так ничего и не случится.

Наш офис располагался как раз на пятом этаже.

Не рискнув ехать на лифте (да и правила пожарной безопасности запрещали, а я расписывался об ознакомлении), поднялся по лестнице и скоро оказался у себя на работе. Тут уже вовсю суетились и бегали с выпученными глазами, кто-то тащил огнетушитель, другие спешно распахивали окна под надрывные вопли Зарипова, предупреждавшего о том, что пока пожар не потушен, этого делать нельзя.

Впрочем, все уже закончилось, угроза была нейтрализована. Как оказалось, горела установленная в юридическом департаменте (где же еще) система видеонаблюдения. Устанавливающие ее умельцы плохо проследили за изоляцией и вот результат: в подвесном потолке красуется роскошная дыра с обугленными краями. Три потолочных панели сгорело, те, что вокруг — оплавились. А запах-то, запах! Словно Дарта Вейдера на костре жарили.

— Ты где был?! — на меня налетел Паша. Взгляд его слегка блуждал, все указывало, что мой начальник не в себе.

Но ответить я ему не успел. Появился Кравцов, начальник департамента.

— Павел Владиславович, зайдите ко мне. Екатерина Викторовна, вы тоже. Остальных прошу покинуть помещение офиса, пока его не проветрят. Все на улицу! И не толпитесь тут.

До конца дня электричество в офисе так и починили, и хотя скоро всех остальных работников вернули на свои рабочие места, юристов в обгоревшее помещение пускать отказались. В итоге «погорельцы», как уже успели окрестить нас прочие коллеги, без толку торчали в холле. Хотя, не совсем без толку. Мы успели поругаться.

— Надеюсь, в этом пожаре никто не станет обвинять меня? — поинтересовалась Ирина, когда мы все собрались возле банкоматов. — А то было бы весело послушать.

Подошел задержавшийся возле машины Томми. Валя шепотом стала рассказывать ему, что произошло, затем взглядом подозвала меня, но я не тронулся с места.

— Не будет, — ответила Наташа, скрестив руки на груди. — Если, конечно, за время пожара ничего не пропало.

— Девочки, не ссорьтесь, — Лена Лаптева, самая добрая и миролюбивая в отделе, выставила перед собой руки. — Давайте дождем, что скажут пожарные, а там уж…