Он протянул мне деньги и я пересчитав, сунула их в рукав.

– Я не могу ехать в таком виде, мне нужно переодеться.

– Идите, переодевайтесь, вариус будет ждать Вас желтом каперсе на стоянке, - Фабиус отвернулся к окну, сунув руки в карманы.

– Как я могу убедиться, что в упаковке будет именно он?
– на кону стояла моя жизнь, я не имела права ошибиться.

Плечи вздрогнули, он помолчал немного и ответил:

– Я распоряжусь, чтобы упаковка была прозрачной.

Когда я переодевшись в свой старушечий наряд села в желтый каперс, на сиденье уже лежала колба с валиусом. Я взяла ее в руки, подумав о том, как такой красивый цветок может быть таким смертоносным, и засунула ее во внутренний карман своей черной сумки. В корпусе я умылась, поэтому сейчас села накладывать грим заново. Сильно стараться не пришлось - яд в моем теле придавал мне изможденный вид, который нужно было только подчеркнуть. Я ехала в космопорт, неся в душе надежду, что всё не может вот так глупо кончится, я просто должна выжить!

Глава 32.

Ближайший рейс на Комус был через пять часов. Взяв билет, удивилась, что его стоимость была в десять раз больше, чем на тот злополучный крейсер на Миракос. Но подойдя к кораблю, поняла почему. Определенные условия стоят определенных денег...

Моя голова начала раскалываться, поэтому я еле дождалась посадки и возблагодарила небеса за пусть маленькую, но одиночную каюту. Лететь в этот раз нужно было не три дня, как тогда, а всего полтора. Наверное, все дело в габаритах и скорости космического транспорта. Зато впервые за многие месяцы я спала в одиночестве...

Я слышала голоса, но не могла проснуться. Попыталась пошевелить рукой, но мое тело меня не слушалось. До меня, как через вату, доносились отголоски разговора:

– ... разбудить...приехали...
– голос одного.

– ... не реагирует... дышит...
– голос другого.
– ... вызывай...

И я проваливаюсь в темноту. Когда я в следующий раз прихожу в себя, то все также не могу ни двигаться, ни открывать глаза. Около меня опять говорят:

– ...диагноз... поставить...интоксикация...неизвестен ...

– ...анализы...несколько часов...не выживет...

Я попыталась открыть рот и сказать, что у меня есть цветок в сумке, но не получилось издать даже тихого хрипа. Когда я собрала всю волю в кулак и попыталась снова, моя голова взорвалась такой болью, что я потеряла сознание.

Я несколько раз приходила в себя, но слышала только тишину. Или просто не могла услышать... Я не знала, что со мной происходит... Я могла думать, могла вспоминать, но не могла ничего чувствовать, не могла открыть глаз. Иногда у меня проносились мысли, что это и есть смерть - чувствовать в пространстве свою душу, но не чувствовать тело. Возможно, я уже там... За чертой невозврата...

Но почему тогда я все помню? Почему испытываю злость? Ведь говорят, что мертвым все равно... Почему я то в сознании, то проваливаюсь в темноту? Почему я даже один раз видела сон?..

Я видела Курта... Он стоял на каменистом берегу моря, сзади него блестели вкраплениями минералов огромные глыбы камня, стоял как статуя не - двигаясь, даже его хвост, казалось, застыл в пространстве. В моем сне он был каким-то осунувшимся, таким, каким вживую я даже не могла его представить. В нем всегда ощущалась энергия, сила, каждое движение тела выдавало непримиримый характер его владельца. Сейчас я видела, как эта сила замерла, металась внутри, а в глазах, смотрящих на горизонт, плескались отчаяние и решимость.

Мое сердце сжалось от тоски и сострадания, захотелось его успокоить, прогнать отчаяние из глаз. Я почувствовала, как двинулась к нему, не ощущая землю, и положила руку на плечо мужчины.

Курт вздрогнул всем телом и обернулся, глядя мне прямо в глаза. Его взгляд выражал нечеловеческий страх.

– Нет... Нет. Нет! Алина, нет!
– он протянул ко мне руку.

Я видела, как его рука словно в облако вошла в мое тело и рефлекторно отстранилась назад. Рука Курта так и осталась вытянутой, только кисть теперь сжималась в кулак.

– Алина! Я тебя умоляю, борись! Борись, хотя бы не ради нас, а ради себя!
– он смотрел на меня такими глазами, что у меня внутри все переворачивалось.
– Ты можешь, ты боец по натуре, ты же никогда не сдаешься! Так борись, борись, твою мать!

Последнюю фразу он прокричал во все горло так, что даже во сне у меня заложило уши. Его взгляд вдруг остановился где-то в районе моей груди, и в его глазах зажглась надежда.

– Конус! На тебе больничная рубашка той клиники!
– я с удивлением перевела взгляд на свое белое одеяние, буквы на левой груди расплывались на моих глазах. Я попыталась сфокусировать взгляд на Курте, но увидела лишь размытые очертания. Через секунду я уже не видела ничего - был очередной провал в темноту...