К своим крайне скупым «Этнографическим заметкам» он дал очень характерное для него пояснительное примечание, превосходно рисующее научную добросовестность и в то же время скромность русского ученого. «Я мог бы, — пишет Миклуха-Маклай, — на основании собранного материала написать целый трактат о религиозных представлениях и церемониях и изложить суеверия папуасов, высказав ряд гипотез об их миросозерцании. Я мог бы это сделать, если бы рядом с моими личными наблюдениями и заметками я поставил то, чего не видел и не наблюдал, и прикрыл бы все это предположениями и комбинациями. С некоторой ловкостью можно было бы сплесть интересную на вид ткань, в которой было бы нелегко отличить правду от вымысла. Такой образ действия, однако, мне противен; он ставит преграду на пути научного проникновения в это и без того нелегкое для исследования поле воззрений и понятий расы, очень отдаленной от нас по степени своего культурного развития. Ведь все догадки и привнесенные теории придают слишком субъективную окраску действительным наблюдениям и тем уменьшают ценность последних и затушевывают пробелы, которые должны служить как раз задачами дальнейших наблюдений для последующих исследователей».

Миклуха-Маклай правильно думал, что этнографы должны были предварительно накопить огромный описательный материал, а уже потом перейти к его обобщению и осмыслению. Сам он мечтал о такой работе и готовился к ней, непрерывно пополняя свои коллекции и ведя постоянные записи. Он даже говорил друзьям, что в голове его созревает план такой обобщающей этнографической работы, однако затяжная болезнь, а затем смерть не дали ему осуществить все задуманное. Но чего не успел сделать Миклуха-Маклай, сделал несколько позже Морган, исследования которого так высоко ценили Маркс и Энгельс.

Музыкальные инструменты папуасов.

Ф. Энгельс в своей гениальной работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» делит всю историю человечества на три главные эпохи: дикости, варварства и цивилизации. Менее всего нам известна первая эпоха. «Великая заслуга Моргана, — говорит Энгельс, состоит в том, что он открыл и восстановил в главных чертах эту доисторическую основу нашей писаной истории» [12] . Материалы, собранные Миклухой-Маклаем, явились ценнейшим вкладом для изучения этой первой эпохи истории человечества. К несчастью русской и мировой науки, не все работы Миклухи-Маклая были своевременно опубликованы. Но труды русского ученого никогда не утратят своего научного значения для изучения ранней истории человечества.

Барум — сигнальный барабан папуасов.

Деревянная чаша с резными ручками для варки мяса.

Папуасские орнаментированные, бамбуковые мундштуки для сигар.

На основании материалов, собранных Миклухой-Маклаем, можно получить правильное представление об общественном строе первобытного общества, когда люди изобрели лук и стрелы и сделали охоту одной из нормальных отраслей труда. «Лук, тетива и стрела, — пишет Ф. Энгельс, — образуют уже очень сложное орудие, изобретение которого предполагает долгий, накопленный опыт и изощренные умственные силы, а следовательно, одновременное знакомство со множеством других изобретений. Присматриваясь к народам, которые знают уже лук и стрелу, но не знают еще гончарного искусства (с него Морган считает переход к варварству), мы и в самом деле находим уже некоторые зачатки поселения деревнями, известную степень овладения производством предметов, необходимых для поддержания жизни: деревянные сосуды и утварь, ручные ткани (без ткацкого станка) из лыковых волокон, плетеные корзины из лыка или камыша, шлифованные (неолитические) каменные орудия. Большею частью огонь и каменный топор дают уже возможность выделывать лодки из цельного дерева, а местами — бревна и доски для постройки жилища» [13] .

Миклуха-Маклай находился среди людей, живших в переходный период от высшей степени дикости к варварству. Для обитателей берега Маклая было характерно все то, о чем писал Энгельс, а жители мелких островов, расположенных поблизости, как, например, Били-Били, знали уже начатки гончарного искусства.

Русский ученый оставил полное описание повседневной жизни папуасов и их занятий земледелием, охотой, рыбной ловлей и т. д. Он описал их военные игры, пиры при сборе урожая и сношения между деревнями. Эти описания показывают, что производство и потребление носили у обитателей берега Маклая коллективный характер, что их об-естественное устройство было первобытно-коммунистическим. Миклуха-Маклай писал: «У папуасов берега Маклая нет ни торговли, ни упорядоченного обмена. Если несколько жителей прибрежной деревни отправляются в другие деревни, то они забирают с собой обыкновенно все, что у них имеется в избытке, и несут с собой в виде подарка. При уходе они получают ответные подарки, состоящие из продуктов, бывающих всего чаще в той деревне». Из этого легко увидеть, что обмен у папуасов еще не развит и не может вызвать экономического неравенства между отдельными жителями деревень.

Кинжал (внизу) и наконечники копий с островов Адмиралтейства.

Интересные наблюдения сделал Миклуха-Маклай и над разделением труда у туземцев. Оказывается, что единственная известная им форма разделения труда — это разделение по полу и возрасту. Миклуха-Маклай показал, что женщины на берегу Маклая не находились в порабощении у мужчин, что элементы социального неравенства там отсутствовали. «На берегу Маклая, — писал русский ученый, — нет, собственно говоря, начальников; всем взрослым принадлежит одинаковое право голоса, но между ними находятся более влиятельные, отличающиеся своим умом или ловкостью, которых люди слушаются, принимая от них советы.

Миклуха-Маклай сумел подойти к изучению первобытных народов совсем не так, как подходило большинство ученых его времени. Буржуазные ученые, по словам К. Маркса, «...стирают все историческое различие и во всех общественных формах видят формы буржуазные» [14] . Поэтому они не могли вскрыть своеобразие общественного устройства первобытных людей. Они вынуждены были прибегать к догадкам и натяжкам, строить ненаучные гипотезы, желая приписать первобытным народам те же отношения, какие существуют в буржуазном обществе. Мы уже видели, как чужды были русскому ученому подобные методы. Ученик Чернышевского, Фурье и Дарвина, Миклуха-Маклай смело и последовательно преодолевал ограниченность буржуазной научной мысли, всегда и во всем защищая свои материалистические позиции.

Оставив берега Новой Гвинеи, клипер «Изумруд» отправился к Филиппинским островам. По дороге он посетил два небольших острова Молуккского архипелага — Тидор и Тернате. Управление островами находилось в руках султанов тидорского и тернатского, но оба они признавали верховную власть Голландии. На островах еще сохранялось рабство. Султан Тидора, на которого сильное впечатление произвел Миклуха-Маклай, прибывший на военном корабле, подарил русскому ученому папуасского мальчика лет двенадцати. Путешественник не отказался от подарка, и Ахмат — так звали мальчика — отправился с ним на «Изумруд».