Мать отрывается от телевизора, провожает его глазами, вскакивает и бежит на кухню. Находит там записку и царапает ответ, благо что карандаш лежит тут же, сын оставил: «В кастрюле грибной суп, в духовке картошка с мясом». И приписка: «Компота нет. На третье чай».

И бежит опять в гостиную к телевизору. Смотрит очередной сериал.

Сын идет обратно, находит записку, ужинает и пишет: «Спасибо».

Возвращается с работы Евгения, читает записки, идет в гостиную и оживленно спрашивает:

— Ну что, граждане, ужинать будем?

Первой откликается Сашка:

— Бууудем!

Появляется из спальни Михаил. Отрывается от телевизора бабушка. И все направляются на кухню ужинать с миротворицей Евгенией.

Сейчас Евгения поискала на столе записки, чтобы понять драматургию событий.

На листочке было написано: «Не приставай ко мне!»

Ответ боярыни Морозовой: «Тогда делай все сам».

«И буду делать».

«Не забудь покормить Сашку».

«Сама поест».

Вот так. Евгения открыла крышку кастрюли. Булькает. Понюхала.

— Сейчас будем есть папин борщ.

Сашка сморщилась, но хватило ума промолчать. Чувствовала: отец вот-вот взорвется. Сейчас его лучше не трогать.

— Накрываю стол на веранде, — сказала Евгения мужу. И Сашке: — А ты бабушку зови.

Они любили обедать на веранде. Было там очень уютно: плетеные стулья, плетеный стол, переплеты окон, через которые виден сад и река за лугом. За рекой начинался лес. Солнце садилось, и желтые косые лучи, освещая веранду, словно резали ее на части.

Евгения достала из сумки бутылку сухого вина, открыла баночку шпрот, нарезала сыр, помыла зелень:

— Где твоя колбаска?

Сашка вернула надкусанную колбаску, Евгения нарезала и ее.

Пришла бабушка, руки у нее были заляпаны известкой; она долго гремела рукомойником, все терла их, терла, а все сидели за столом и ждали, ждали. Свекровь проверяла: позовут или не позовут?

— Антонина Васильевна, ну идите же! А то Сашка не утерпит.

Наконец села и боярыня Морозова. Евгения начала разливать — вино свекрови и мужу, а себе и Сашке пепси-колу.

— За что пьем? — поднял бокал Михаил.

— За то, чтобы все у нас было хорошо. Я думаю, так и будет. — Она многозначительно посмотрела на мужа.

Михаил сразу же почувствовал облегчение. Если Евгения так думает, то так оно и будет. И выпил бокал.

После ужина они пошли гулять к речке. Сашка было увязалась за ними, но отец цыкнул на нее, и та, отстав, прокричала:

— Я в бочке!

— Почему ты думаешь, что все образуется? — спросил Михаил.

— Потому что все, что ни делается, делается к лучшему.

— Знаешь, что мне не дает покоя? — Михаил оглянулся по сторонам. Они сидели на поваленном стволе ивы на берегу маленькой речушки, впадающей в Лопасню. Вокруг рос бурьян и крапива в рост человека. А тут маленький утоптанный пятачок со множеством следов в глине и деревянные мостки. Вода темная; ивы свисали к реке и полоскали в ней свои листья, от них поверхность морщилась, рябь расходилась к берегам, а над водой вились мошки.

Евгения смотрела на редкие всплески рыб, — их сосед по даче умудрялся ловить здесь даже щук. А Михаил смотрел на лицо жены и продолжал, с трудом подбирая слова:

— Вот я здесь сижу на даче, на речку хожу купаться, а Завадский лежит в Склифосовского. И я переживаю, что в этом виноват отчасти и я.

— Почему ты? — пожала плечами Евгения. — Это его работа. Я, конечно, сочувствую, но если они впятером не могли взять одного, то кто в этом виноват?

— Мне надо было предупредить, что это будет не бандит. Но тогда по телефону я посчитал, что говорить оперативнику подобное неудобно. Получается, что я сомневаюсь в его профессионализме. Боялся, что он обидится. Лучше бы он обиделся, тогда не лежал бы сейчас на больничной койке.

Михаил Анатольевич, как истинный интеллигент, мучился.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Нет, я не преувеличиваю, — повысил голос Михаил, настаивая на своем.

Теперь оглянулась по сторонам Евгения. Она боялась, что их слушают. Впрочем, какая разница? Ежик и так все знает. Его люди, конечно, где-то поблизости, если всю дорогу от Москвы до Чехова ее вели две машины. То одна, то другая забегала вперед. А она остановилась у магазинчика саженцев и пропустила вперед обе. Так они дожидались ее у железнодорожного переезда! Вот конспираторы! Как будто шлагбаум им дорогу перегородил. Но поезда-то не было.