А затем спросил присутствующих, есть ли замечания к проекту. Все молчали. Тогда Сталин сказал: «Ну, раз так — визируйте, проект примем».

После членов ГКО постановление тут же подписал и Сталин.{471}

«Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах. В целях обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Ввести с 20 октября 1941 г. в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение…

3. Охрану строжайшего порядка в городе и в прилегающих районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора т. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всякое содействие.

17 октября для прикрытия столицы с северо-запада Ставка создала на базе войск, действовавших на правом крыле Западного фронта (22-я, 29-я, 30-я и 31-я армии), а также 183, 185 и 246-й стрелковых дивизий, 46-й и 54-й кав. дивизий, 8-й танковой бригады и 46-го мотоциклетного полка Северо-западного фронта, Калининский фронт во главе с генералом Коневым. Нависая с севера над группой армий «Центр», войска фронта вынудили германское командование выделить крупные силы для прикрытия своего левого фланга, что привело к ослаблению наступавшей на Москву главной группировки.

Ожесточенные бои на московском направлении продолжались. Попытка немцев прорваться с запада через Волоколамск не увенчалась успехом. Здесь советские войска применили систему глубоко эшелонированной противотанковой обороны. Для борьбы с танками привлекались все артиллерийские системы, в том числе зенитные орудия и реактивные минометы, были созданы подвижные отряды саперов с минами и подрывными зарядами. Огонь артиллерии массировался на наиболее опасных направлениях, что позволило на время задержать немецкие танки.

Основные силы группы армий «Центр» еще были скованы окруженными в районе Вязьмы советскими частями, а выброшенные для преследования передовые части оказались слабы, чтобы прорвать новую линию обороны.

15 октября командующий 4-й немецкой армией фон Клюге, оценивая обстановку, констатировал, что «психологически на Восточном фронте сложилось критическое положение, ибо, с одной стороны, войска оказались в морозную погоду без зимнего обмундирования и теплых квартир, с другой — непроходимая местность и упорство, с которым противник обороняется, прикрывая свои коммуникации и районы расквартирования, чрезвычайно затрудняют продвижение наших, пока еще слабых, передовых частей».

А командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Ф. Бок в своем дневнике вынужден был признать, что преследование не имело того успеха, на который он рассчитывал. «В общей сложности все это можно оценить только как ничто. Расчленение боевых порядков группы армий и ужасная погода привели к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону, тем более что под Москвой в их руках масса железных и шоссейных дорог. Это очень скверно!»

Особо ожесточенные бои развернулись на можайском направлении, которое обороняла 5-я армия. Основную тяжесть боев здесь несла 32-я стрелковая дивизия полковника В.И. Полосухина, прибывшая и занявшая позиции на западных подступах к городу в районе Бородинского поля. Дивизию поддерживали 18, 19 и 20-я танковые бригады. Они четверо суток сдерживали 4-й мотокорпус противника, но 16 октября немцы глубоко охватили фланги и вышли в тылы дивизии. Дело дошло до рукопашной схватки в расположении командного пункта армии, в ходе которой был ранен генерал Лелюшенко. В командование 5-й армией вступил генерал Л.А. Говоров. 18 октября Можайск был взят противником. «Потери наступающих, — записано в этот день в журнале боевых действий танковой группы Гёпнера, — очень велики… Одна за другой появляются могилы, скрывающие товарищей то в черной форме танкиста, то в серой блузе пехотинца, то в маскировочном халате СС…

…Дальнейшее наступление тормозится. Отсюда до Кремля 84 километра. Цель наступления так близка и в то же время недостижимо далека». Неоднократные попытки войск 5-й армии вернуть Можайск не дали положительных результатов. В городе не оказалось командира, «который своей властью мог бы организовать отходящие части и включить их в систему обороны города.. Такого командира не было, и вся самооборона шла самотеком, без решительного воздействия с чьей бы то ни было стороны», — докладывал старший помощник начальника оперативного отдела штаба фронта полковник Васильев. В связи с этим командующий Западным фронтом потребовал от Военного совета 5-й армии «безжалостно расстреливать виновных, не останавливаясь перед полным уничтожением всех бросивших фронт, задержать всех отходящих, разобраться в этом деле и провести в жизнь указания командующего».{472}