Читая о драматическом голосовании в газетах, я вспомнил, как Владимир Вольфович Жириновский весной в «День птиц» на Тверской улице топтался среди детишек, держа в руках скворечник и готовый перед телекамерой даже влезть с ним на дерево - пусть все знают: «Я за охрану природы». Но вот наступил момент истины, и скандальный наш депутат, не задумываясь, сбросил маску - сам и его подручные в партии голосовали за принятие поправки.

Изумляться поведению Жириновского было бы наивным. Таков он всегда. Удивило и, признаюсь, очень огорчило другое - позиция в этом принципиальном споре Председателя Совета Федерации Сергея Михайловича Миронова. С геологическим молотком Сергей Михайлович обошел горы и долы Отечества и, не сомневаемся, хорошо понимает, как раз за разом сдаются позиции в охране природы. Сергей Михайлович создал «Партию Жизни», декларируя защиту всего живого и здоровой среды для жизни людей. И что же? Зажег Сергей Михайлович поправке к закону заградительный свет, объяснил сенаторам, как проходило голосование в Думе и как минимум попросил ли отложить голосование в совете для внимательного изучения проблемы? Ничуть не бывало! Решение Думы в пожарном порядке Советом Федерации было одобрено. Вот тут есть о чем всем нам подумать - о личности человека, о словах и делах его партии, о гражданственности, наконец...

Мне говорят: поздно писать - поезд ушел, президент подпишет закон - и все. Нет, не все! Речь в данном случае идет не только о возможных экологических ранах, но и больших моральных потерях. Мы должны иметь хоть небольшие победы на этом фронте. Иначе двигаться будем не вперед, а назад. Необходимо добиться, чтобы поправка к закону была возвращена президентом на доработку в новую Думу. И чтобы в поправке было четко записано следующее: «Водоохранные леса, леса, окаймляющие большие массивы жилья, территории национальных парков и заповедников неприкосновенны. В них недопустима никакая застройка - ни государственная, ни частная». Этого достаточно для записи в Конституции. Всех, кто с этим согласен, мы просим немедленно нам написать с пометкою на конверте: «Заповедники». Пакет или мешок ваших писем мы публично передадим в Думу с требованием вернуться к злополучной поправке. И не дадим заморочить нам голову словесами вроде того, что никаким водоохранным зонам и заповедникам поправка не угрожает. Угрожает! Поглядите, что делается возле московских водохранилищ. Когда-то к ним на два километра не подпускали даже сборщиков грибов. И правильно делали: питьевая вода должна быть чистой! Посмотрите теперь на берега этих водохранилищ - какие там бабки с грибами, там и сям - поселки трехэтажных особняков у самой воды! И все, что из этих поселков льется и сыплется, попадает в воду, которую мы с вами пьем. Кто, за какие деньги разрешил это преступное строительство? И как сковырнуть теперь эти «чирьи» у источников питьевой воды? Сами обитатели «замков» пьют воду из бутылок, спокойно наблюдая, как по воде, предназначенной для снабжения огромного города, плавают мусор и фекалии. И так обстоит дело не только вблизи Москвы.

Что ж удивляться вспышкам гепатита, дизентерии и всего, чему способствует загрязнение вод. За вилы браться против таких порядков? Попробуем более спокойные средства. Напишите нам непременно! Естественно было бы обнаружить в почте этой и письмо Виталия Григорьевича Артюхова (министра природных ресурсов) - заповедники находятся в его ведении, и он обязан хотя бы по долгу службы их защищать. С удовольствием мы дали бы слово в газете Председателю Совета Федерации Сергею Михайловичу Миронову... Еще не все потеряно. «Поезд» можно остановить - попросить президента не спешить с подписанием закона - и сделать пристальный досмотр груза «в поезде» - не опасен ли он для общества?

Слет орланов на речке Челкет. На каждом дереве их - десятки.

Вопрос еды - первостепенный для всего сущего. Африканская саванна - огромная и открытая арена жизни, где многое происходит на глазах человека. Видишь большие стада травоядных животных. Часто видишь и хищников, которые существуют за счет травоядных. Львы, леопарды, гепарды, гиены, шакалы - охотятся. И есть огромное число тех, кто пользуется тем, что осталось от стола крупных хищников, либо утилизирует то, что погибло, - питается падалью. Заметны среди них птицы. Грифы, например, постоянно несут патрульную службу - парят в небе, следя друг за другом. Если один что-то заметил внизу и резко снижается, вся братия, как в воронку, втягивается, устремляется в то же самое место. Другие падальщики - стервятники, аисты марабу - тоже понимают, куда лететь. Спешат туда же гиены, шакалы. Через несколько минут возле туши погибшей гну видишь кучу-малу: каждый, расталкивая других, спешит урвать свой кусок.

Животные всюду быстро узнают, где можно чем-нибудь поживиться. В 1976 году я получил письмо из чукотского Биллингса. Жительница поселка Людмила Ивановна Деменская сообщала: «Осенью у нас тут собралось сразу сорок белых медведей. Привлекла их туша кита, выброшенная на сушу. Целый месяц медведи, увеличиваясь числом, кормились. А когда кита съели, устремились в поселок - разгуливали по улице, как по проспекту, сломали деревянный сарай, где хранились мясо и нерпичий жир, и потом еще несколько дней держали наш Биллингс в осаде. По радио нам советовали, как надо себя вести. Мы пускали в медведей ракеты, наготове держали заведенные вездеходы. Когда вода в океане замерзла, медведи потянулись к острову Врангеля».

Обсохший кит - случайный подарок обитателям севера. Но есть места на Земле, где по разным причинам и в одном месте гибнут животные регулярно. Падальщики эти места хорошо знают и в урочное время в них собираются. В огромном африканском заповеднике Серенгети антилопы кочуют в соответствии с сезонами дождей и засух. В северо-западной части заповедника с названьем Масаи-Мара путь десятков тысяч антилоп гну преграждает речка с крутыми, высокими берегами. Антилопам ее непременно надо форсировать. Подпираемые идущими сзади, они прыгают в воду. Не все выбираются на тот берег - некоторые разбиваются, ломают ноги, затаптывают друг друга. Гибнут сотни животных, и хищники ждут рокового для антилоп часа. Страдальцы, отдав реке ежегодную дань, продолжают свой путь туда, где вот-вот прольются дожди. А падальщики остаются на реке пировать. И так продолжается, видимо, тысячи лет.

У нас зимовать на Каспий собирается множество водоплавающих птиц. На эту зимовку непременно прилетают и хищники - орлы и орланы-белохвосты. Идет обычная охота. Но изредка природа делает хищникам щедрое «подношенье» - прибрежное мелководье Каспия замерзает, и птицы от бескормицы гибнут или очень слабеют, а это праздник для орлов и орланов.

В начале 80-х годов минувшего столетия мы летали снимать для передачи «В мире животных» эту природную драму. Ослабевшим уткам и лебедям с вертолета сбросили сотни четыре буханок хлеба. И наблюдали, как вольготно жилось тут хищникам. Лысухи за ночь целыми стаями вмерзали в лед. Но орланы предпочитали ослабших, еще не погибших птиц - охота доставляла им удовольствие, да и теплое «кушанье» было приятней. Куда ни глянешь, на льду виднелись сытые, отяжелевшие от еды хищники.

Часто сытую жизнь падальщикам обеспечивает человек. Скотомогильники зимой всегда привлекают волков и воронов. Много птиц постоянно держатся около скотобоен. В Туркмении я, помню, был поражен числом разных орлов и грифов, не очень боявшихся человека. А в Индии, в Дели, увидел грифов и коршунов не просто небоязливых, а даже нахальных: размятого грызуна на дороге коршуны хватали прямо из-под колес идущих автомобилей. Большими стаями они кучкуются около рынков и свалок. С работником Русского культурного центра в Дели мы поднялись на крышу семиэтажного дома и, подбрасывая вверх кусочки колбасы, в пять минут собрали возле себя не менее сотни коршунов. С ловкостью акробатов они ловили угощение в воздухе. Видя скопленье собратьев, с разных сторон к «злачному месту» летели новые ловцы угощенья. (Всего в Дели зимой обретается шесть тысяч коршунов.)