Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:
7
Да легкие хлопья летают, И беззвучную сказку поют, И белые ткани сплетают, Созидают для Смерти приют. И шепчут: «Мы – дети Эфира, Мы – любимцы немой тишины, Враги беспокойного мира, Мы – пушистые чистые сны. Мы падаем в синее Море, Мы по воздуху молча плывем, И мчимся в безбрежном просторе, И к покою друг друга зовем. И вечно мы, вечно летаем, И не нужно нам шума земли, Мы вьемся, бежим, пропадаем, И летаем, и таем вдали…» Искры
И они отпали от Великого Источника, и падая зажrлись не верным светом.
Из Летописи Мира1
Туман ли собирается, Скрывая небосвод, Звезда ли загорается Над лоном синих вод, – Бессменно-одинокая, Душа грустит всегда, Душа душе далекая, Как для звезды звезда. 2
Из Летописи Мира Повсюду сказка бледная – Загадкой предо мной, Горит заря победная, Сменяется Луной, – Но нет ответа нежности, И гасну я без слов, Затерянный в безбрежности Тоскующих миров. 3
Как медленно движение Томительных часов! Как мало отражения В обмане наших снов! Как мало отражения Негаснущих огней, Что дремлют без движения За гранью наших дней! 4
За гранью отдаленною Бесчисленных светил, За этой возмущенною Толпой живых могил, Есть ясное Безветрие Без плачущего я. Есть светлое Безветрие Без жажды бытия. 5
Но то не Смерть, печальная Владычица людей, Не пляска погребальная Над грудами костей. За гранями алмазными Ни ночи, ни утра. Ни зла с его соблазнами, Ни тусклого добра. 6
Там вечны сны блаженные В прозрачной мгле мечты, Там вечны сокровенные Виденья Красоты. Нетленным светом нежности Там все озарено, Там счастие Безбрежности, Где слито все в одно. 7
Зачем же, – дух стремления, В разлуке с Красотой, – Я жажду отдаления От родины святой! Я – искра, отступившая От Солнца своего, И Бога позабывшая, Не знаю для чего! Воздушно-белые
I tell thee, when 1 pass away, it is to tenfold life, to lore, to peace, and raptures holy Unseen descending weigh my light wings upon balmy flowers.
ВlakeЯ говорю тебе, – уходя, я ухожу к удесятеренной жизни, к миру, к любви, к святым восхищениям. Незримо нисходя, тяготеют мои легкие крылья над бальзамическими цветами,
БлэкСнежные цветы
1
В жажде сказочных чудес, В тихой жажде снов таинственных, Я пришел в полночный лес, Я раздвинул ткань завес В храме Гениев единственных. В храме Гениев Мечты Слышу возгласы несмелые, То – обеты чистоты, То – нездешние цветы, Все цветы воздушно-белые. 2
Я тревожный призрак, я стихийный гений, В мире сновидений жить мне суждено, Быть среди дыханья сказочных растений, Видеть, как безмолвно спит морское дно. Только вспыхнет Веспер, только Месяц глянет, Только ночь настанет раннею весной, – Сердце жаждет чуда, ночь его обманет, Сердце умирает с гаснущей Луной. Вновь белеет утро, тает рой видений, Каждый вздох растений шепчет для меня: «О, мятежный призрак, о, стихийный гений, Будем жаждать чуда, ждать кончины дня!» 3
В глубине души рожденные, Чутким словом пробужденные, Мимолетные мечты, Еле вспыхнув, улыбаются, Пылью светлой осыпаются, Точно снежные цветы, – Безмятежные, свободные, Миру чуждые, холодные Звезды призрачных Небес, Тех, что светят над пустынями, Тех, что властвуют святынями В царстве сказок и чудес. 4
Я когда-то был сыном Земли, Для меня маргаритки цвели, Я во всем был похож на других, Был в цепях заблуждений людских. Но, земную печаль разлюбив, Разлучен я с колосьями нив, Я ушел от родимой межи, За пределы – и правды, и лжи. И в душе не возникнет упрек, Я постиг в мимолетном намек, Я услышал таинственный зов, Бесконечность немых голосов. Мне открылось, что Времени нет, Что недвижны узоры планет, Что Бессмертие к Смерти ведет, Что за Смертью Бессмертие ждет.